– Д-допустим, я вас п-помню. Н-но что в-вы делаете здесь?
– Я буду освещать ваш рейд на станцию Байдес. Допуск у меня имеется, можете уточнить у капитана Егорова, – с ленцой ответил корреспондент.
– Иг-гнат П-пантелеевич?
– Собственной персоной, Гриша, – появляясь из-за угла, отозвался Егоров, неся левую руку на перевязи.
– З-здравствуй.
– И тебе поздорову. Ты чего заикаешься?
– К-контузило. А т-ты? – указывая кивком на раненую руку, поинтересовался в свою очередь подпоручик.
– Не повезло. Причем за один день дважды. И оба раза на левую руку.
– Эт-то точно.
– А на Бенито ты не косись. Он, можно сказать, поклонник твоего воинского таланта. Как начал снимать атаку с самого начала, так едва и успевал менять бобины. А потом еще и трясся над отснятыми, пока не проявил. Я видел твою эпическую битву. И знаешь, впечатлился. Ну прямо богатырь былинный.
– Б-богатырь не я, а он, – обернувшись к бронеходу, смущенно произнес подпоручик.
– Ага. Я гляжу, твои ребятки уже поведали. Они ведь не успокоились и выписали название. Мелко так, чтобы можно было рассмотреть только с близкого расстояния, но зато белой краской. Если обойдешь, то увидишь на левой стороне груди.
– А ч-что это, оп-ператор г-говорит об освещении р-рейда?
– Кинохроникер. Не обижай, – со значением воздев палец, уточнил Игнат. – Его определили в один из экипажей Ермилова. Рвется человек увековечить подвиги республиканцев. Ну как такому откажешь? Стоять! Бенито, ты такой проныра, куда тем шпионам. Вот что ты собрался делать?
– Но вы так удачно стоите на фоне машины. Я хочу заснять. Просто беседуйте как беседуете.
– Я тебе сейчас руки поотрываю. И это я еще добрый. Потому как если мое начальство увидит мою рожу на экране, оторвет уже голову. И заметь, не тебе. Вот отойду, тогда и снимешь. Гриша, окажите с механиками содействие этому неугомонному. Сделайте все, о чем попросит. Это важно. И да, у него с допуском все в порядке. Тем более что отснятый материал сразу же попадет ко мне.
– Д-да я…
– Все, Гриша. Ну так уж случилось, что приходится тебе драться не только на поле боя, но и на пропагандистском фронте. Так сказать, за умы и сердца.
– Д-да ну т-тебя, – покраснел Азаров.
– Ну ты прямо как девица на выданье. Вот ей-богу. Лучше скажи, тебе как, по рюмашке опрокинуть не возбраняется?
– Д-доктор не рек-комендовал. Н-не с моей головой пьянеть.
– Ясно. Тогда как закончишь здесь, подходи чайком побалуемся.
– Я к-как тут закончу, х-хочу угол найти и п-поспать для начала. П-после контузии постоянно в сон к-клонит. А т-тут предстоит бессонная ночь.