Пытался обольстить ее и следователь. Какие только сладкие песни не пел! И его она поводила за нос. Многого не добилась, но другого ей правоохранители не могли дать. Благо, что в изоляторе над ней не глумились. А вот теперь в колонии… Трудные, непредсказуемые ждут ее времена. А потому надо быть готовой ко всему. В первую очередь возобновить тренировки по карате и самбо. В Испании у нее был хороший тренер, многому научил. Наняла она его сразу после разгрома «Эдельвейса», когда на нее дохнуло смрадом смерти, когда осознала значение физической подготовки. Месяца три регулярно занималась спортом, а потом… Потом приехал Ильин с дочкой и тренировки отошли на второй план…
* * *
Суд над Клеопатрой был длительным и с самого начала носил столь скандальный характер, что его было решено сделать закрытым. Саркисян, мужик расчетливый и прижимистый, покряхтывая, отвалил на адвокатов немалую сумму. Именно это и определило исход дела.
Суд учел, что Зулейка Ивановна Ильина была в свое время депутатом Московской областной думы, где вела большую общественно полезную работу, о чем говорили положительные характеристики, обошедшиеся сравнительно недорого.
Что же касается самого Саркиса Саркисяна, то его адвокаты выстроили четкую и красивую линию защиты: означенный банкир приехал в Курган для того, чтобы подписать с фирмой «Алсо» договор на разведку, добычу и переработку нефти, только и всего. Как говорится, четыре сбоку, ваших нет. Наскрести хоть какие-либо доказательства того, что Саркисян причастен к наркобизнесу, обвинению не удалось…
В первый день после водворения в колонию Зулейка Ивановна Ильина чувствовала себя оглушенной и раздавленной. В камеру ее привезли ночью, указали на койку на верхнем ярусе. Она взобралась на узкую, жесткую кровать. Долго ворочалась, стараясь заснуть. Сон не шел. Одолевали тяжелые мысли. Жаль было Черного Беркута, который дурацки погиб в стычке с боевиками. А какой мужик был — казалось, износу ему не будет! Кто же из руководства «Эдельвейса» остался на свободе? Вано Счастливчик…
— Эй, новенькая, — просипел снизу сонный голос. — Ты чего вертишься, как исподнее на ветру? Трахаться, что ли, хочешь? Так могем подсобить.
Клеопатра не ответила, затаилась, продолжая размышлять.
«Ну, Счастливчик. Парень он ничего, надежный. Но не организатор, он только исполнитель. К тому же связался с проституткой Машей, прилипла она к нему как банный лист. Или он к ней — не разберешь. Может, Маша и неплохая баба, но в нашей среде совершенно чужой человек, и как от нее теперь избавишься? А вдруг Маша — это крот, внедренный ментами? Тогда совсем худо».