Алексей подошел к ее столику:
— Разрешите составить вам компанию?
Молодая женщина посмотрела на него отчужденно и даже недружелюбно:
— Если вам угодно, пожалуйста.
Ильин начал было разговор, который обычно заводят, пытаясь завязать знакомство с привлекательной спутницей одинокие мужчины, но у него ничего не получилось: Клеопатра отвечала сухо и коротко. Просмотрев меню, она открыла сумочку, вынула из нее помаду, потом шариковую ручку, что-то там долго возилась и наконец протянула меню Алексею. Он поднял массивную корочку и прочитал записку: «Кругом полно ментов. Всюду прослушка, лишнего не говори». Алексей незаметно сунул записку в карман. «Болван, конечно! — подумал он. — И подсаживаться к ней не надо было… Она ведь пустая, без товара».
Он еще раз мельком взглянул на Клеопатру и с тоской подумал: та волшебная ночь больше не повторится. Клеопатра, поняв, что такое длительное и угрюмое молчание выглядит неестественным, негромко произнесла:
— Не понимаю, зачем они в кофе кладут столько сахара!
— Считают, что так вкуснее, — ответил Алексей. И разговор между ними приобрел характер легкого флирта, затеянного скорее от скуки.
Когда соседняя компания сильно раздухорилась, Клеопатра прошептала:
— Дело худо!
— Что случилось? — спросил он.
— Кто-то стукнул, что из Турции пришел товар.
— Может, сойти с поезда?
— Поздно. Ты один в купе?
— Один.
— Впрочем, это не имеет значения.
— Слушай, пойдем ко мне.
Она грустно усмехнулась и, подозвав официанта, расплатилась. Сухо бросив: «Спасибо за компанию», Клеопатра встала из-за столика и сопровождаемая плотоядными взглядами подвыпивших мужчин покинула ресторан.
Ильин еще минут десять ковырялся в тарелке…
* * *
Когда Баритон получил информацию от своего осведомителя из милиции о том, что рубоповцы готовятся перекрыть все пути вывоза наркотиков, до отхода поезда Сочи — Москва оставалось сорок минут. Клеопатру он успел перехватить и предупредить об угрозе, которая над ними нависла. Он взял ее за плечи, чего никогда не делал, и, пристально глядя в глаза, сказал:
— Я знаю, что сейчас изменить ничего нельзя: пружина заведена. Но прошу тебя, сделай все, если твой новенький провалится, чтобы он ничего никому не успел рассказать…
Клеопатра тяжко вздохнула:
— Баритон, будет очень жаль, если мы его потеряем… У меня столько планов…
— Не надо слюни распускать, — прервал он ее.
— Да будет так… — Она повела плечами, высвобождаясь из его рук. — У меня осталось мало времени.
Баритон протянул ей маленькую желтоватую ампулу.
— Не надо! — усмехнулась Клеопатра. — У меня есть. Для себя берегу.