Порт произвел на Саркиса, человека сухопутного, неизгладимое впечатление. Причал, который назывался миллионерским, уходил, казалось, в бесконечность. Здесь швартовались яхты богатых людей со всего света. Ни одна из них не походила на другую. Одни белоснежные, другие черные, как ночь, третьи переливались всеми цветами радуги. Казалось, легкое дуновение ветерка — и все они тотчас взлетят, словно стайка птиц.
Город, против ожидания, не вызвал у бывшего главбуха интереса. Ну, дома. Ну, музеи. Ну, парки. А вот грандиозный памятник на набережной привлек его внимание. Здоровенный несуразный мужчина с кривой ухмылкой на лице двумя поднятыми руками приветствовал кого-то.
— Это кто, король какой-то? — спросил он.
— Темнота! Это европеец приветствует красоту и могущество моря, — произнесла Клеопатра фразу, не далее как третьего дня услышанную на этом же месте от гида.
— Евреец?
— Европеец, серость! — захохотала Клеопатра, смех подхватил Саркис.
— А кто скульптор?
— Зураб Церетели.
— Наш, что ли?
— Другого не бывает.
— Похоже, этот мужик под кайфом. Дозу хватанул. Вишь, как тупо лыбится.
— Эту скульптуру Церетели Испании подарил.
— Бесплатно, что ли?
— Ну да. Но перевозка и установка стоили миллионы.
— Баксов?!
— Ну не рублей же. Испанцы шутят — лучше бы ее разбили по дороге.
Затем Клеопатра показала Саркису роскошный дворец, принадлежащий королю Саудовской Аравии, виллы некоторых губернаторов, мэров и миллионеров из России, в частности, виллу Гусинского, расположенную на отшибе.
— Ну, видел, как живут богатые люди?
— Неплохо живут.
— Вот и мы так должны жить, — улыбнулась Клеопатра, подъезжая к собственной вилле.
Убежище красавицы было огорожено трехметровым забором.
У калитки висела табличка «Частная собственность ЗУЛЕЙКИ ИЛЬИНОЙ».
Внешне дом выглядел скромным, однако внутри царила роскошь. Дом на три этажа уходил вниз. Еще не совсем стемнело, и Саркис успел разглядеть шикарный парк, разбитый на английский манер, бассейн и искусственные водопады.
На следующий день прилетел Черный Беркут. Он разминулся с Клеопатрой — прилетел из Тбилиси в Барселону по турпутевке и оттуда добирался на такси.
Они сели втроем за роскошно накрытый стол, и Клеопатра за коллекционным вином, которое обожал король Фердинанд, начала излагать свой план. Говорила она медленно и убедительно, чтобы коллеги оценили широкомасштабность ее намерений.
— Первое, — она загнула палец на левой руке, — открыть в Москве русско-испано-кипрский банк — такой смеси еще не было. Второе, под прикрытием банка в Подмосковье и в Парголове, — это местечко в Ленинградской области и там уже есть зацепка, — развернуть подпольные лаборатории по производству биостимуляторов типа «Виагры». Это — дело для Турсункула. Он уже работает. Надо найти Громаду, который застрял в Сибири, Ямщика, промышляющего в Санкт-Петербурге. Люди на местах остались и жаждут сигнала. Кстати, Гримо не погиб — он сейчас в тюрьме. И наша задача — вызволить его. Это я поручаю тебе, Саркис. Не жалей денег. Выходи на ГУИН, там работает полковник Кардан. Хорошо бы найти Ильина. Он, по моим данным, бомжует. — Клеопатра вздохнула.