«Отвезешь нас туда?»
— Простите, молодой человек, буквы я плохо вижу, — птичка выпучила глазки и упорно пыталась рассмотреть написанное.
— Ой, ой, ой! Доставьте нас туда? Куда посылку доставили, — запрыгал в нетерпении кактус.
— С превеликим удовольствием, — страус пожал крылышками. — Вот только чаек до… — но тут маленький констебль так посмотрел на птичку, да так дернул ус, что пернатый икнул и продолжил: — Впрочем, я и по дороге могу…
Посылки там, конечно, уже не было: стоял указатель на широкий тракт и ругался с парочкой булыжников.
— Нет, Север не там! — столбик в сердцах махнул табличкой с названием дороги.
— Как же! Мы тут лежим еще со времен Карла, понимашь, Великого, — ответствовал маленький валун. — Мы лучше знаем! Там Юг!
— Да он и присаживался на меня, — не без удовольствия в голосе заявил камень покрупнее, имея в виду, разумеется, не Юг, а Карла Великого.
— Карл Великий жил во Франции, остолопы!
«Любопытно, это он оставил на камне надпись „Здесь был К.“?» — задался вопросом Питер, но так и не смог прийти к какому-либо окончательному решению.
— Тоже мне, знаток! И откуда ты такого набрался?
— Я, между прочим, — подбоченился указатель, — настоящий телеграфный столб.
— Оглобля ты плесневелая!
— Добдый день! — мистер Шнапс не выдержал и прервал перебранку. — Вы тут цветок не видели? Или посылку?
Воцарилась тишина. Булыжник поменьше скосил глаза на констебля; затем, также опасливо и медленно, повернулся столбик.
— ГОВОРЯЩАЯ ПЕЧЕНЮЖКА!!! — завопили хором камни.
— Иии!!! — пискнул указатель, выдернулся из земли и запрыгал семимильными шагами к лесу; удирая, знаток Карла Великого причитал:
— Социальный пакет? Налоговые льготы? Удобный график??? Тьфу!!!
А булыжников и след простыл — как сквозь землю провалились.
— Добдый, понимаешь, день, — почесал лакричный цилиндр мистер Шнапс. — Я, между пдочим, не какая-то печенька! Я антдопомодфный пдяник! — потоптался на месте и скомандовал ехать дальше.
Неторный Путь обладал двумя грандиозными странностями (кроме своей длиннющей длиннодлинющности, как подумал Питер, посапывая на спине птички): он не имел поворотов и съездов, а чуть левее центра тянулся канат — запыленно-заснеженный, косматый и такой же бесконечный, как и сама дорога.
Страус Додо (да, поверьте, именно так его и звали) исправно бежал вперед уже несколько часов, не забывая на ходу вкушать ароматного чаю из термоса; на горизонте ничего не менялось.
«Тебе не холодно?», — спросил Питер однажды Колючку, которого за время путешествия облепило снегом с головы до ног.
Растеньице оглядело себя и улыбнулось: