— Ик! Не знаю. В шахматы играть?
Питер мог бы возразить, что цветки из северного сияния скорее относятся к редким и исчезающим видам (как было написано в одной заумной и трудночитаемой книжке про ландыши), тем более, играющие в шахматы, и наш герой сам бы не отказался иметь такой (но в любом случае ничего бы не стал воровать). Подумав, Питер нацарапал на листке:
«А вдруг цветок ни при чем, и все связано с г-ном Примусом?»
— Почему ты не говоришь? — спросил Пипиндук и довольно икнул, когда крекер в хвосте автобуса попытался сделать сальто, но из-за своей, извините, квадратности, шлепнулся на пол.
Питера от слов мухоморчика бросило в жар и холод одновременно — мальчик живо представил, что, едва «уголовное дело» (он не слишком понимал отношения геометрии и расследования, но звучала фраза умно и частехонько встречалась в детективных фильмах) закончится, ему придется вернуться в больницу. И опять пойдут долгие месяцы лечения, и будет та же палата, и то же окно — грязное, с паутинкой в левом верхнем углу…
— Болеет, неужели непонятно?! — поворчал маленький констебль и продолжил. — Быть может и связано! А-а-а… пчхы!!! Спасибо, спасибо! — предупредил он возможные «будьтездоровья». — Ух, говодила моя матушка: «Тводчество до добда не доводит». Скульптоды, понимаешь! Налепят всякого, а мне потом — ищи. Пдимус… Что я знаю о Пдимусе? Ничего я не знаю о Пдимусе. Пдимус, как Пдимус.
— Вчера Примус ездил в Плимут, — пожал шляпкой мухоморчик. — Рейс, ик, который в 16:20.
— Хмм, — мистер Шнапс глубокомысленно почесал цилиндр и до конца дороги впал, как понял Питер, в еще более глубокомысленную задумчивость, которая, несомненно, выдававала в пряничном человечке истинного профессионала.
Сам мальчик написал в блокнотик «Зачем Примусы ездят в Плимут?», обвел фразу тремя жи-и-ирными кругами и стал над ней размышлять. По всему выходило, незачем. Ибо, насколько Питер знал примусы, те вообще были мало склонны к каким-либо перемещениям (да и к скульптуроделанью, прямо скажем, тоже).
За окном (пардоньте, за пудингом!) снежные поля сменил частокол сосен — храпящих, сопящих и причмокивающих. Временами то на одном, то на другом стволе приоткрывались сонные глаза и недовольно смотрели на автобус. Тут Пипиндук один раз остановился, чтобы подобрать дородную фрау Штрудель с племянницей Тарталеточкой; мадам всю оставшуюся дорогу охала и ворочалась, а молодая особа благоухала и вежливо покашливала, как умеют благоухать и вежливо покашливать исключительно в роду Тарталеток и некоторых Профитролей.