в которой повествуется о трудной жизни ботинок
Чудной городок показался из-за поворота настолько ярко, шумно и неожиданно, насколько можно себе вообразить.
«Да, я определенно сплю».
Представьте себе улицы, заметенные сахарной пудрой, домики из дрожжевого теста, их глазурированные крыши и витражи из разноцветного мармелада. Представьте, как тут, там, сям — везде, где только можно, — ходили, бегали и прыгали множество пряничных человечков, а также лягушек, тюленей и ягнят из белого и черного шоколада (а некоторые — и в полоску). Все они оделись в рождественские наряды с мишурой и носили алые шапочки. А еще карамельные трости самых разных цветов — прям как у мистера Шнапса.
— Пдиятно, понимаешь, домой веднуться, — смахнул слезу маленький констебль и дернул себя за ус.
Напарники вышли на центральной площади, и, попрощавшись с Пипиндуком, направились к месту преступления. Питер при этом все вертел головой и никак не мог понять, какому созданию больше удивляться. Мэру ли городка — Торту Батенбергу из бисквита в шахматную клетку из желтого и розового коржиков и с марципановой глазурью; булочке Салли Лан, до того пышной и на дрожжах, что становилось завидно. А может быть, печенью Оливеру в сырном плащике с гербом?
— Смотрите, смотрите! Настоящий мальчик! — показались из-за угла Батские булочки-хохотушки (с кулончиками из запеченного сахара и россыпью цукатов).
— Хихихи! — засмеялись одни.
— Хахаха! — загоготали вторые.
— Хохохо! — схватились за животики третьи и побежали рассказывать новость подружкам.
Питер попытался было засмущаться, но тут взгляд его уткнулся в домик и табличку на нем «Примус Парабеллум, скульптурных дел мастер». Вполне себе обстоятельное строение с чадящей трубой, черепицей из пурпурного рахат-лукума и соломковым заборчиком. Имелся там и садик, полный снега и греющихся под ним статуй, и еще одна маленькая табличка на калитке: «Осторожно, злой ботинок».
— Спокойствие! — уверенно поднял карамельную тросточку мистер Шнапс, пока мальчик размышлял, чего бояться больше: кусачих кроссовок, сапог или тапок. — Я знаю подход к обуви, — и смело вошел внутрь.
Из будки рядом с тропинкой раздалось «Ррр-ррр».
— Цыпа-Цыпа, иди сюда мой ходоший, — ответил гундосо пряничный человечек.
— Ррр-р? — навстречу выскочила старый ботильон, у которого меж носком и подметкой торчали вострые-вострые зубы. Шумно гавкнул, проревел, как лев, и запрыгал к Шнапсу.
— Цыпа! ЦЫПА!!! ЦА-атступаем! — возопил тот и шмыгнул за калитку.
— Пожалуй, ффф, — маленький констебль тщетно пытался отдышаться, — пожалуй, стоит подаботать… над техникой. Уффф.