— Прекращай это издевательство, он сейчас танцует со щитом судьбы. У него уровень, как минимум, закатника, твои люди ему не противники, а ведь он ещё не нанёс ни одного удара, — услышал я шёпот судьи. Надо будет потом поспрашивать, что за щит судьбы такой.
Седой подал знак, и нападавшие отскочили от меня. Собравшись в линию напротив, они, тяжело дыша, кивнули мне, но уже наклонили головы намного ниже. Пришлось кивать в ответ, признавая, что они тоже весьма хороши. Конечно, их поэтические названия техник и уровней мне ни о чём не говорили, но аналогичные приёмы боя у них явно имелись.
— Может, вы всё — таки покажете какой — нибудь удар, а то вы всё время уворачивались, — уже очень уважительно обратился ко мне, только что нападавший на меня инструктор. Я вопросительно посмотрел на седого, и тот кивнул, подтверждая просьбу. Осмотрел зал и увидел подходящий тренажёр. Вплотную к стене примыкал толстый щит, с набитыми поверх него небольшими мешочками для смягчения удара. Это как нельзя лучше подходило к моей затее. Весьма впечатляющий трюк показал мне как — то раз один из монахов того монастыря. Подойдя к доске для отработки удара, повешенной на одно из деревьев, он лёгким ударом открытой ладони шлёпнул по верхней стороне доски и, повернувшись, отошёл назад. Через несколько секунд дерево, на уровне этой доски, подломилось и рухнуло. Ствол превратился в труху, при этом доска, по которой наносился удар, как ни странно, оказалась целой. Это весьма сложный приём концентрации внутренней силы, но весьма показательный. Магистр тени повторил его без проблем, но мне сразу приём не покорился. Я лет пять тренировался, поскольку магия пока была мне недоступна, и достиг в такой концентрации внутренней силы впечатляющих результатов, даже по отзывам того же магистра. Я всё — таки не человек и даже не вампир, отец уже вообще давно затрудняется относить членов нашей семейки к какой — то расе. Учитывая бесконечные тренировки, проводимые со мною всеми кому не лень, уровень моей подготовки по немагическим или маломагическим дисциплинам был впечатляющим. Даже сам отец это признавал и говорил, что если бы его так дрессировали в детстве, то он уже давно бы помер, не переживя того самого детства.
Подойдя к щиту, я ладошкой шлёпнул его посередине и, улыбнувшись, взглянул на седого.
— И это всё? — удивлённо и в то же время разочарованно переглянулся он с инструктором.
— Для показа достаточно, — пожал я плечами и отошёл.
Судья что — то заподозрил. Он подошёл к щиту, приложил ладонь к месту удара и некоторое время подержал её там. Вдруг он побледнел и, отдёрнув руку, приказал ученикам отодвинуть щит от стены. Стена казалась целой и чистой. Присмотревшись к предполагаемому месту удара, он побледнел ещё больше. Удивлённо качая головой и никак не приходя в нормальное состояние, он отошёл к седому и прошептал тому на ухо: — «поцелуй полуночи».