— Продолжайте.
— Иначе рекомендательное письмо, которое вы передали капитану, будет анонимно отправлено инспектору Брею.
— У вас есть это письмо! — воскликнул я.
— Не у меня, — ответила женщина. — Но оно будет отправлено Брею. Ему будет указано, что вы действовали под ложным предлогом. Увильнуть вам не удастся!
Я оказался в очень неприятном положении. На меня падала густая тень подозрения. Но меня возмутила твердая уверенность женщины.
— Тем не менее, — сказал я, — изменять свои показания я отказываюсь. Правда есть правда…
Женщина направилась к двери, но остановилась и повернулась ко мне.
— Завтра, — произнесла она, — вы вряд ли встретитесь с инспектором Бреем. Я сказала, что пришла дать вам совет. Лучше последуйте ему. Какая разница — полчаса туда, полчаса сюда? Но для вас эта разница обернется тюрьмой. Спокойной ночи.
Она вышла. Я последовал за нею в холл. Внизу, на улице, послышался рокот мотора ее такси.
Я вернулся к себе в комнату и снова сел за столом, находясь в полном расстройстве. За окном продолжала звучать нескончаемая симфония большого города — автобусы, поезда, никогда не умолкающие голоса. Я смотрел на это бесконечное пространство, заполненное сырыми кирпичными домами и сырыми британскими душами, и чувствовал себя отчаянно одиноким. Могу добавить, что мне стало даже немного страшно, словно этот гигантский город медленно наваливался на меня.
Кем же была эта таинственная женщина? Какое место она занимала в жизни — а может, и в смерти — капитана Фрейзер-Фриера? Почему она так смело явилась ко мне со своим невероятным требованием?
Я твердо решил, что, даже рискуя своим благополучием, буду держаться правды. И выполнил бы свое решение, если бы вскоре не последовал еще один визит — гораздо более непонятный, гораздо более удивительный, чем первый.
Примерно в девять часов ко мне в дверь постучался Уолтерс и сообщил, что меня желают видеть два джентльмена. Почти сразу же в мой кабинет вошли лейтенант Норман Фрейзер-Фриер и некий благородный пожилой джентльмен, чье лицо словно сошло со старинного портрета, висящего на стене в аристократическом доме. Я никогда его не видел раньше.
— Надеюсь, мы вам не помешали, — произнес молодой Фрейзер-Фриер.
Я заверил, что это так. Лицо у лейтенанта было напряженное и измученное, во взгляде читалось ужасное страдание, но над головой у него словно бы висел ореол твердой решимости.
— Разрешите представить вам моего отца, — сказал он. — Генерал в отставке Фрейзер-Фриер. Мы пришли к вам по делу величайшей важности…
Пожилой джентльмен пробормотал что-то неразборчивое. Было заметно, что потеря старшего сына стала для него огромным потрясением. Я предложил им сесть. Генерал принял приглашение, а молодой человек принялся тревожно вышагивать по комнате.