и п. «в» ст. 102 УК РСФСР
[260].
Имела место и другая крайняя точка зрения по данному вопросу. Так, по мнению П. Ф. Гришанина и М. П. Журавлева, «посягательство на жизнь может выразиться в убийстве работника милиции или в покушении на убийство, а равно в нанесении тяжких телесных повреждений»[261].
Впервые прояснил эту ситуацию Пленум Верховного Суда СССР, в постановлении от 3 июля 1963 г. «О судебной практике по применению законодательства об ответственности за посягательства на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников» разъяснив, что под посягательством на жизнь работника милиции или народного дружинника надлежит понимать убийство или покушение на убийство работника милиции или народного дружинника в связи с их деятельностью по охране общественного порядка, и подчеркнув, что такое преступление следует квалифицировать только по ст. 191>2 без дополнительной квалификации по ст. 102 или ст. 15 и 102 УК РСФСР[262]. Подобной позиции высшие судебные инстанции СССР и Российской Федерации придерживались и в дальнейшем[263]. Такое же содержание должно вкладываться в понятие «посягательство на жизнь» и применительно к ст. 295 УК. К такому выводу приводит использование метода систематического толкования Уголовного кодекса, учет того, что санкция данной статьи является более высокой по сравнению с санкцией за квалифицированный состав убийства, а также того, что за другие насильственные действия в отношении тех же потерпевших установлена ответственность в самостоятельной статье — ст. 296 УК.
Наличие связи между деятельностью по рассмотрению дел или материалов в суде, производством предварительного расследования либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта и посягательством на жизнь также может быть понято по-разному:
1) как совершение деяния при выполнении потерпевшим соответствующей деятельности;
2) как совершение преступления, являющегося выражением отношения к деятельности конкретного лица по осуществлению производства по конкретному делу (материалу).
При толковании указанного понятия в судебной практике высших судебных инстанций первый вариант никогда не принимался за основу, поскольку не позволял в полной мере учесть общественную опасность преступления, совершенного по мотивам мести за выполнение законной деятельности по осуществлению служебных полномочий или выполнено общественного долга. Так, в п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 1992 г. «О судебной практике по делам об умышленных убийствах» подчеркивалось, что «по п. “в” ст. 102 УК РСФСР следует квалифицировать убийство, совершенное с целью воспрепятствовать правомерной деятельности потерпевшего по выполнению служебного либо общественного долга, а также по мотивам мести за такую деятельность»