— Хорошо, — кивнул он. — Да, она нас понимает.
— Вы уверены? — засомневался Милар Мстислов, хмуря запыленные с рождения брови.
Я с трудом сдержала саркастическую улыбку, готовую раздвинуть мои губы, причиняя мне новую боль. Но мои ожидания не оправдались — всё-таки Магистры Законников очень терпеливые и уверенные в себе люди: истерик из-за сомнений в их компетентности, как многие Магистры Стражей, они не устраивают и просто продолжают работать.
— Более чем. Что вас интересует? — Команданте спокойно посмотрел на представителей криминальной инспекции и паспортного отдела, не выпуская моей руки.
— Её личность, — Иварсов протянул ему анкету, которую я заполняла для смены документов. — Кажется, в этот документ вкралась ошибка?
— Здесь нет ошибки, — мотнул головой Магистр. — МараМави пишется именно так: слитно и с двумя заглавными литерами «М». Отлично это помню, сам ставил пометку о посещении ей нас, — он сразу же ответил и на второй возможный вопрос: пометку о посещении так называемого Храма Законников. — Вы заполняли эту анкету? — обратился он ко мне.
Я снова сжала его руку один раз: отрицать не имело смысла — всё было зафиксировано камерами служб безопасности, кроме самого момента нападения на меня. В Небесном городе ещё существовали такие белые пятна, не охваченные системами наблюдения.
— Все строки заполнены, вроде бы верно, — он показал мне анкету. — Вы уверены?
Я дала утвердительный ответ и зажмурилась. Краем уха я уловила, как врач спешно защелкала по кнопкам аппаратуры, сверяя показания приборов, и успокоившись вздохнула с облегчением.
— У вас к ней ещё есть вопросы? — когда я открыла глаза, секунд через девятнадцать (к сожалению, моё восприятие времени ещё не восстановилось и могло пройти больше или меньше времени), то моя анкета была в руках у инспектора соответствующей службы.
— У меня нет, — Иварсов резко наклонил голову, прощаясь, и направился к выходу из палаты. На пороге он, правда, повернулся и пожелал мне скорейшего выздоровления, а затем ушел.
Мне это было приятно. Глупо, конечно, но приятно ощущать, что кого-то волнует моя жизнь. Хорошо, что это случилось здесь, в Небесном городе, а не у меня на родине: там никто бы не стал интересоваться девушкой без документов, подвергшейся нападению. И медицинскую помощь я тоже бы не получила — просто бы медленно умирала с затуманенным от дешёвых обезболивающих разумом.
Здесь всё было по-другому. Им не нужно было даже моего заявления (тем более что я его всё равно не смогла бы написать: я правша, и сломана у меня была именно правая рука) — достаточно было самого факта нападения. Единственное, что требовалось от меня — всё рассказать следователю и опознать подозреваемых, когда их задержат. Только мне сначала нужно дать их описание. Если получиться, конечно, учитывая, что я могу сейчас только мычать и есть через трубочку.