— Я знаю. Ты богаче меня.
— Та-а-ак. И это тоже, — девушка встала, рассержено притопнув босой ножкой. Ах, как она была хороша, когда сердилась. — Когда ты узнал? Ещё в августе?! Поэтому и решил оставить меня у себя.
— Нет, Мели, — Себастьян заговорил горячо, зная, что только в этом случаи она его услышит. — Недавно… когда подожгли твой дом, — мужчина опустил глаза. — Флоренс сказала… Я заставил её… специальным заклятием и… — боль воспоминаний начала захлестывать его.
— И?! — холодный и требовательный голос. В нем не было ни капли нежности, только гнев и холодная ярость.
— Она разгорячила толпу… Уверяя, что ты ведьма… Выдала всё, что знала… Поняла это… попятилась, побежала и… и её разорвали.
— О Боги, — Мелисса уселась рядом, судорожно втягивая воздух. — Как… как это ужасно!
— Мели, я люблю тебя… Я не мог позволить, чтобы ты пострадала, — он повернул голову: девушка старалась сдержать слезы. — Ты чего? — он коснулся её плеча.
Это было ошибкой — всплеск эмоций. Руки обхватили его шею, губы… казалось, какая-то сдерживающая пружина сломалась внутри неё. Поцелуи, как огненные бабочки, аромат кожи и её дыхания.
— Мели, нет, — мужчина остановил её.
— Пожалуйста. Если я потеряю тебя, да не допустят этого Боги, мне нужно будет за что-то зацепиться, — он всё же отстранил её.
— Мели, я люблю тебя. И не хочу, чтобы тебе было плохо и больно.
— Но мне плохо и… и больно. Ты даже время выбрал, не посоветовавшись со мной.
— Я лишь предложил… Но можно и раньше… сыграть свадьбу, — поспешно добавил он, поднимаясь.
— Ты знаешь, о чем я говорю? — девушка выглядела как-то жалко.
— Это будет после… Понимаешь?
— Нет, — она поднялась и притопнула босой ножкой. Это было так по-детски, что заставило его снисходительно улыбнуться. — Я не хочу понимать. Ты раздразнил меня, а теперь на попятную. Так? — её движения снова стали резкими, голос тоже изменился.
— Нет, — Каникс тоже решил проявить твердость. Их взгляды пересеклись. — Прости. Я, наверное, действительно раздразнил тебя. Но… но я так решил. Мели, ты чего?
Она плакала, повернувшись к нему спиной. Себастьян с жалостью посмотрел на неё: ему захотелось прижать её к себе, успокоить. Но прикасаться сейчас к Мелиссе было слишком опасно.
— Я… Мне уже почти тридцать, — наконец, выдавила она.
— Не уже, а ещё около, — примирительно начал он.
— Нет, уже. Это тебе всего лишь около тридцать… И я… Так получилось, что я однолюбка… Я влюбилась в тебя ещё в школе… Тогда, на лестнице, — Себастьян внимательно следил за ней. — Мы не очень хорошо ладили. И это ещё слабо сказано. Я надеялась, что ПОСЛЕ это пройдет. Но, нет, я тебя до сих пор люблю… и всегда буду любить, — она уселась у зеркала, прикрыв лицо руками. Слезы стекали вниз и падали на полупрозрачную ткань, оставляя темные следы. — А ты меня хоть не много?.. Или ты видишь во мне только… Прости.