Диалог, конечно, происходил тет-а-тет, в капитанской каюте. Морской волк, провансалец из Марселя, для порядка покочевряжился, пословоблудил насчет всяких там правил и предписаний… но кончил тем, что деньги взял, буркнул нечто вроде «ладно, проехали…».
При этом, однако, он ухмыльнулся так загадочно и нехорошо, что у беглого губернатора заныло на душе.
Поселили его в матросском кубрике, по эконом-классу, так сказать – весь на виду. Все же он ухитрился не греметь своими золотыми, столь надежно они были вмонтированы в подкладку сюртука. Слейтон-Гортван всегда был человеком осторожным, предусмотрительным – жизнь научила. Эти спрятанные под полой золотые монеты были практически всегда при нем, вроде жизненного спасательного круга. И вот пригодились.
Он всегда был настороже, спал очень чутко, вздрагивал от каждого шороха – но матросня вокруг него занималась своими делами и, казалось, не обращала ни малейшего внимания на случайного пассажира… И он постепенно стал успокаиваться.
Зря! Капитан оказался хитрецом из хитрецов. Можно было не сомневаться, что это его рук дело – то, что произошло в самом конце рейса, за сутки до прихода в Пуэнт-Нуар. Только, разумеется, доказать ничего было нельзя.
Вечером, перед сном, Слейтон отправился в матросский гальюн, помещение в самом конце длинного коридора. Сделал дело, вышел, пошел обратно в кубрик. Ни души рядом не было – впоследствии, вспоминая тот миг, он готов был в том поклясться.
И вдруг погас свет.
И в тот же миг кто-то сзади свирепо схватил его за шею, заломил голову назад, стараясь повалить жертву. Слейтон, хоть и ослабевший за время океанских мытарств, был мужик здоровый и в рукопашных схватках не профан, он мгновенно присел, чтобы бросить противника через себя – но получил такой страшный удар по ребрам слева, и не кулаком, а чем-то куда более жестким, что едва не расстался с жизнью.
Сопротивление было сломлено. Явно несколько человек – трое, четверо? – молча, но пыхтя, отдуваясь в темноте, с полминуты зло и умело дубасили упавшего, стараясь, впрочем, не бить по лицу и голове. Затем невидимый старшой кратко цыкнул на подшефных – побоище прекратилось.
Сильные руки грубо обшарили полуживую жертву, быстро нащупали зашитые монеты, вспороли подкладку. Мерзавцы вытрясли все до последнего, убедились в том и поспешно ретировались, на прощанье наподдав по ребрам еще раз. Лежащий Слейтон услышал топот тяжелых матросских сапог по трапу.
Свет вспыхнул. И вновь – тишина и ни души вокруг. Слейтон лежал минут пять – никто не появился, ни одна сатана… Он с огромнейшим трудом встал, кое-как поплелся в кубрик.