Бен Харуф был заметно доволен подарком, хотя постарался остаться невозмутимым. Узнав, что для «силовой составляющей» потребуется четыре-пять человек, он взялся отыскать таких в течение нескольких дней.
– Парни серьезные, решительные; обойдутся недорого, работу здесь найти нелегко…
– Это мы уже поняли…
Беседа завершилась на мажорной ноте, местный бизнесмен пообещал также помочь с приобретением речных судов, очень любезно проводил до выхода – словом, план сработал. Супруги вернулись в «Беатрису» в приподнятом настроении.
А в холле отеля их ожидал средних лет малоприметный человек в светлом полотняном костюме, заметно поношенном.
– Миссис Гатлиг, мистер Гатлинг? – вежливо поинтересовался он.
– Да, – Реджинальд слегка поклонился. – А вы, очевидно, мистер Борисов?.. Очень приятно. Прошу к нам в номер, там и потолкуем.
– …Я по происхождению разночинец, как у нас в России говорят. Недворянская интеллигенция. Ну, вам, американцам, это понять сложно…
Зря он так говорил. Супруги Гатлинг, вправду, может быть, понимали не все детали рассказа, но главное – судьба русского ровесника двадцатого века Василия Сергеевича Борисова им была ясна.
Провинциальная интеллигентная семья. Реальное училище. Университет. Война. Патриотический порыв. Школа военных топографов. Армия императора Николая. Революция. Гражданская война. Армия адмирала Колчака. Эмиграция. Харбин.
Борисов излагал все это спокойно, даже как-то устало, как повесть, прочитанную и пересказанную много, много раз. В Харбине он проболтался без большого успеха – если малым успехом можно считать то, что не помер, не спился, не опустился, нашел работу – правда, не по специальности, а так, клерком в заурядной торговой конторе. Может, так бы и проторчал всю жизнь, но стало в Китае неспокойно, вторглись японцы… Словом, унесло в Париж.
Здесь удалось устроиться в солидную компанию, занимавшуюся в том числе и геологоразведочными работами. Вроде бы дело пошло, но бизнес есть бизнес – при первой же крупной неудаче начались сокращения, коснувшиеся в первую очередь эмигрантов. Так Борисов вылетел, сумев, правда, скопить некую сумму, что помогло добраться до Катанги, предварительно разжившись письмом к Ланжилле от его знакомого.
Реджинальд слушал, доброжелательно кивал, а сам испытывал разноречивые чувства. С одной стороны, человек этот ему безотчетно нравился, было в нем что-то располагающее к себе. А с другой – ухо следовало держать востро, ибо… ну, мистер Гатлинг имел достаточный жизненный опыт, чтобы догадываться, что может скрываться за этим «ибо».