Реджинальд, стоявший рядом, тоже заметил небольшую бухту, если так можно сказать.
– На мель не сядем? – обеспокоился он.
– Нет, – уверенно ответил Моррелл. – Берег здесь обрывистый. Гленн! Приготовиться к швартовке. Я на руле.
Опытный навигатор оказался прав. На самом малом ходу G-201 подошел к берегу, где и намека не было на отмель: стволы, ветви и листья теснились, нависая на водой. Гленн ловко набросил швартов на толстую ветвь какого-то дерева.
– Стоп машина! – распорядился Моррелл.
Странное дело: Реджинальд вдруг вспомнил разговор с Йенсеном на «Фальконе». Именно в этот миг.
«Мы хотим вечной жизни и бежим на край Земли так, точно хотим убежать от смерти». Черт возьми! К чему это?
Невольно он скосил глаза, чтобы увидеть норвежца. Вот он, как всегда невозмутимый, стоит и наблюдает, как швартуется судно. Ну и при чем тут его слова?..
* * *
Но тут случилось нечто еще более странное.
Йенсен точно почувствовал взгляд Реджинальда, повернулся – и взоры двух человек встретились.
Гатлинг увидел в глазах биолога то, чего осознать не смог, и поспешил отвернуться.
Тревога охватила его, и унять ее не удалось, хотя и удалось спрятать. Испугавшись, что вот сейчас это угадает норвежец, он судорожным усилием воли заставил себя закипеть в работе:
– Джимми, чего вы смотрите?! – (Это Симпкинсу.) – Скажите вашим людям, пусть неграм помогут, смотрите, у них там что-то не ладится!
Пятеро чернокожих в самом деле, переругиваясь меж собой, пытались подвести плот к берегу, но у них не получалось: и от катера еще шла волна по инерции, и течение реки, ударяясь о небольшой береговой выступ, отталкивало тяжеленные бревна. Пятеро бестолково суетились, тараторили, сердито махали руками – и все впустую.
– Экие балбесы! – осерчал Симпкинс. – Эмиль! Где он?.. Ванденберг!.. Ага. Эмиль, скажи этим придуркам…
Но Эмиль ничего не успел сказать.
В бурлении воды близ плота возникло что-то новое. Вскипело позади, со стороны фарватера. Реджинальд вскинул брови: что еще такое?.. Он-то в гидродинамике разбирался и потому в первый миг удивился, а во второй…
Во второй – облился не то жаром, не то холодом, не поймешь.
– Глянь! Глянь! – дурным голосом взревел над ухом Дэвис, хватаясь за кобуру.
– М-мать! – вскричал Гринвуд, и в его правой руке тоже очутился «кольт».
А Гатлинг точно обмер от холода-жара, большими глазами смотрел, как из завихрений мутных вод всплывает буро-зеленое чудище, лениво разевает пасть…
И время будто замедлилось. Течение реки, движения твари, даже звуки – все стало ужасно медленным, вязким, точно в киселе.