На несколько секунд установилась тишина, потом Леклерк совершенно изменившимся тоном сказал:
— Спасибо, Хьюелл. Вы, разумеется, совершенно правы. Он меня просто спровоцировал.
— Ага,— раскатисто прогудел Хьюелл.— Он вас достал. Умник хренов. Я бы ему сам с удовольствием голову открутил.
Да, я не среди друзей, это ясно. Но в тот момент они меня не очень беспокоили. Мне вообще было не до них. Хватало беспокойства и мыслей о себе самом. Левая рука и левая часть лица соревновались друг с другом: кто заставит меня повыше прыгнуть от боли. Борьба велась отчаянная, но вскоре они бросили спорить и объединили усилия. Вся моя левая половина погрузилась в одну глубокую, всераздирающую боль. Я смотрел на панель пульта управления, и кнопки то вплывали в фокус, то выплывали из него, начиная подпрыгивать, словно горошины на подносе. Хьюелл нисколько не преувеличивал. В одном можно было быть абсолютно уверенным: следующего удара я уже не перенесу. Я медленно разваливался на части. А может, не так уж и медленно.
Слышались голоса, но я не понимал, обращаются они ко мне или нет. Нащупал ногой табурет и тяжело плюхнулся на него, схватившись руками за пульт управления, чтобы не упасть.
Вновь послышались голоса, и на этот раз я узнал голос Леклерка. Он приблизился ко мне на пару футов, держа перед собой трость горизонтально, двумя руками. Суставы его пальцев напряглись и побелели, как будто он собирался переломить трость пополам.
— Вы меня слышите, Бентолл? — произнес он холодным тихим голосом, который понравился мне еще меньше, чем недавние истерические визги.— Вы понимаете, о чем я говорю?
Я перевел глаза на капающую на цементный пол кровь.
— Мне нужен врач,— с трудом пробормотал я. Челюсти свело, губы распухли, и говорить было очень непросто.— У меня разошлись швы на руке.
— К черту ваши швы,— удивительно заботливый человек.— Вы приступаете к работе с ракетой, и приступаете немедленно.
— Ох! — сказал я. Попытался сесть прямо и полуприкрыл глаза, пока он не получился передо мной более или менее в фокусе. Как в неисправном телевизоре, когда изображение начинает троиться.— Как вы собираетесь меня заставить? Ведь придется заставлять, от этого вам никуда не деться. Как? Пытками? Попробуйте, принесите клещи для вырывания ногтей и посмотрите, как себя поведет Бентолл.— Я наполовину спятил от боли и уже сам не понимал, что несу.— Один сеанс пыток, и Бентолл в лучшем из миров. Кроме того, я все равно ничего нс почувствую. Посмотрите, у меня рука дрожит, как осиновый листок.— Я вытянул руку, чтобы он убедился, как она дрожит.— Как, по-вашему, я смогу монтировать такую сложную цепь... .