Ближе к вечеру овраг стал расширяться. Когда мне уже казалось, что я мозоль натру на заднице от чрезмерного сидения в седле, откуда-то справа из-за скал послышался шорох.
— Стоять! — пролаял чей-то писклявый голос оттуда же.
Именно пролаял, кольца прекрасно передали смысл нечеловеческой речи.
Мы остановили лошадей и переглянулись.
— Стоим! — крикнул я.
Из-за покрытого мхом валуна вышел… лисёнок! На двух задних лапах вышел, как человек. В передних зверёк держал натянутую рогатку, из которой целился в нас, возбуждённо дёргая из стороны в сторону рыжим пушистым хвостом. Помимо всего прочего он был облачён в одежды из коричневой кожи: брюки, курточка — всё как у людей. Только обуви лисёнок не носил.
— У меня тут ядовитый дротик, — протявкал зверёк. — Либо платите за проезд, либо возвращайтесь!
— Милаха, но опасный, — усмехнувшись, заметила Орила.
— А тебе родители не всыпят за то, что мешаешь честным гладиаторам? — добавила Алая. — Мы же к вам приехали деньги потратить.
Это и есть один из миргинов? Алая предположила или положилась на чутьё?
— Ездовых новых хотите? — заметил лисёнок, не опуская рогатки. — Это вы правильно решились заглянуть к нам. В какой дыре вы выкопали этих полудохлых кляч?!
— А ты, похоже, знаток, — заговорил я. — Может, покажешь, у кого можно приобрести лошадей?
— Лошадей у людей будешь покупать! У нас только трагуги продаются. Но за проезд всё равно придётся платить! Заплатишь, и проведу к продавцу.
— Ладно, рыжий вымогатель! И сколько за проезд?
— Шаин, ты серьёзно? — спросила Алая. — Будешь потворствовать мелкому разбойнику?
— Да хрен с ним, Алая. Пусть ребёнок порадуется.
— Я не ребёнок, а воин! Шесть мисанов плати! За каждого один мис.
И лошадей посчитал, маленький засранец! Ну хоть золота не потребовал.
— Хорошо, воин с рогаткой, — я достал из кошеля шесть медяков, сложил их стопкой и протянул на открытой ладони. — Подойди и возьми.
— Хитренький! А ты меня сразу за лапу цап! Не-не-не! Слезай с лошади и ставь деньги вот на тот камень, — не сводя с нас глаз, миргинёныш хвостом указал, на какой из «алтарей» я должен возложить «жертву».
Что ж, попытаться обхитрить — стоило. Я усмехнулся и, спустившись с седла, зашагал к приплюснутому валуну, лежавшему в траве в десяти шагах правее лисёнка. А мелкий вымогатель предусмотрительно отошёл подальше, чтобы держать нас всех в поле зрения.
Наклонившись, я положил деньги на камень.
— А теперь езжайте, — сказал лисёнок. — Вы почти прибыли. Утром я вас встречу в деревне.
— Зовут-то тебя как, воин? — спросил я, возвращаясь к лошади. — Чтоб знать, кому уши выворачивать, если обманешь.