– Нет. Сделаю это после школы. Поезд только в половину пятого – времени полно.
Как всегда, вмешивается. Иногда ей казалось, мама просто не может сдержаться.
Брови Джоан взлетели, отчего морщины на лбу, прорезавшиеся, несмотря на дорогие лосьоны и кремы, которые она наносила каждый вечер, стали еще глубже.
– Ты такая неорганизованная, – начала она. – Надо было вчера вечером этим заниматься, а не болтать со своими друзьями…
– Хорошо! – огрызнулась Дилан. – Я все сделаю.
Казалось, Джоан хотела сказать что-то еще, но вместо этого покачала головой и отвернулась. Понять причину маминого плохого настроения было легко. Она не одобряла поездку Дилан на выходные к отцу, мужчине, которого Джоан обещала любить, пока смерть – а в их случае жизнь – не разлучит их.
Не дожидаясь нового всплеска негатива, Дилан надела туфли и куртку, схватила сумку и потопала по коридору, пытаясь игнорировать урчание в животе. Она остановилась у двери, чтобы обязательно попрощаться, – но столкнулась с тишиной и выскочила под дождь.
Через пятнадцать минут дешевая зимняя куртка сдалась в борьбе с моросью, и Дилан почувствовала, как ее рубашка намокает.
Вдруг ужасная мысль заставила ее остановиться. Белая рубашка. Дождь. Мокрая рубашка. Она вспомнила, как рылась в ящике в поисках чистого лифчика и нашла один-единственный – темно-синий.
Она выругалась сквозь зубы, за что схлопотала бы от матери, будь она рядом. Домой бежать некогда. Даже если она поторопится, все равно опоздает.
Ужас.
Опустив голову, Дилан пошлепала по оживленной улице: мимо магазина подержанных вещей, мимо заколоченных ларьков, мимо кафе с дешевой мебелью и дорогими пирожными, мимо букмекерской конторы или двух. Не было никакого смысла обходить лужи – ноги уже насквозь промокли, и это было наименьшей из проблем. На мгновение она даже подумала перейти дорогу и спрятаться в парке, пока Джоан не уйдет на работу, а потом вернуться домой. Но она отлично себя знала. Ей просто не хватит смелости. Выдавая поток жалоб вперемешку с ругательствами, свернула с оживленной улицы и прошла в ворота Кейтшэлл.
Дилан была уверена, что их школа – три этажа однообразных помещений различной стадии обветшалости – была призвана умерить энтузиазм, творческий потенциал и, самое главное, настрой. Перекличка проходила в кабинете мисс Парсон на верхнем этаже – в еще одном унылом помещении, которое учительница попыталась оживить с помощью плакатов и настенных экранов. Странно, но из-за ее стараний это место выглядело еще депрессивнее – особенно сейчас, когда тридцать клонов в нем обсуждали малозначащую ерунду так, словно эта ерунда была чем-то жизненно важным.