Девочки остались живы, и санитар взвода, как мог, оказал помощь пострадавшей малышке. Накал боя нарастал, а вот темп начал снижаться, что никуда не годилось. И комбат-3 получил приказ начать атаку через мост в направлении ратуши. Атакованные с тыла и зажатые с двух сторон немцы начали отходить всё быстрее и быстрее, стараясь вырваться из города. Это ещё не были испуганные и задёрганные солдаты конца войны, отходили они почти организованно, стараясь задержать моих десантников насколько возможно. Но в нашу задачу входило уничтожение противника, а не его вытеснение. Мы ведь не пехота, чтобы занять и удерживать рубеж. Мы в рейде. Вошли, уничтожили, пошли дальше.
Поэтому наш импровизированный танковый батальон пошёл в обход города, отрезая отступающей немчуре пути отхода к юго-западу. Третий батальон рвался к центру города, нанося удар вдоль берега реки Нарев. Там, на площади, мы потеряли одну БМД и получили первые потери. На ступенях ратуши фрицы установили противотанковую пушку, справа и слева притаились два танка.
Взвод, первым вырвавшийся на площадь, почти сразу потерял четверых, скошенных пулемётным огнём, а сунувшуюся на помощь БМД накрыл двойной залп из танковой пушки и орудия. «Pz-II» угробили, подобравшись поближе и закидав гранатами. Противотанковое орудие просто осталось без прислуги. Её в считаные минуты выбил снайпер. Он же украсил ступени ратуши узором из трупов тех фрицев, которые пытались к этой пушке подойти. Эту новость принёс один из помощников комиссара, прибежавший к штабу составить боевой листок.
А я вспомнил появление Зверобоя, в миру Ильи Малышева, в полку и происхождение его прозвища. Где-то в феврале, придя утром в штаб полка, я услышал громкий спор. Часовой препирался с кем-то у входа. Этим «кем-то» оказался невысокий, худощавый пацан в странной шапке с очень длинными «ушами». Увидев меня, часовой замер смирно, а его собеседник резко повернулся и буквально впился в меня глазами. На вид ему было лет 16–17. Лицо тонкое, с резко очерченными скулами, небольшой прямой нос, плотно сжатые тонковатые губы. И взгляд из-под прямых бровей, бьющий, как выстрел.
– В чём дело, товарищ? – спросил я, подходя ближе.
– Вы командир? – пацан был настроен решительно.
– Говорите конкретней, – я намеренно говорил сухо, – командир чего? Или вы имеете в виду командира вообще, офицера? Так это ясно по форме и погонам.
– Командир полка. – Парень ещё больше набычился.
– В таком случае, да, я командир полка.
– Я хочу быть десантником!
Тут я не выдержал тона и улыбнулся. Я вполне мог представить себя, говорящего это военкому в семнадцать лет.