Он пересек еще один луг и, усевшись на ступеньки у изгороди, поставил локти на колени, и, положив подбородок на ладони, настроился серьезно обо всем поразмыслить.
— Нашел! — сказал он спустя несколько минут. — Железнодорожная станция!
Он вскочил и направился к небольшому строению из красного кирпича.
В течение ближайшего получаса поезда не ожидалось, и служащий пил чай в помещении, на двери которого было написано большими белыми буквами: «Посторонним вход воспрещен».
Но мистер Одли был слишком поглощен поисками своего друга, чтобы обращать внимание на подобное предупреждение. Он сразу же пошел к двери, постучал в нее тростью и вытащил служащего из его убежища в испарине от горячего чая и доедавшего бутерброд с маслом.
— Вы помните джентльмена, который приехал со мной в Одли, Смитерс? — спросил Роберт.
— Сказать по правде, мистер Одли, не могу сказать, что помню. Вы приехали в четыре, а в это время всегда полно народа.
— Значит, вы его совсем не помните?
— Не вполне, сэр.
— Какая досада! Я хочу знать, Смитерс, не брал ли он сегодня билет до Лондона после двух часов дня. Это высокий, широкоплечий молодой человек, с большой темной бородой. Его нельзя не узнать.
— Четыре или пять джентльменов брали билеты на три тридцать, — неопределенно сказал служащий, бросая беспокойный взгляд через плечо на свою жену, которая отнюдь не была в восторге от того, что прервали их чаепитие.
— Четыре или пять человек! Но подходит кто-либо из них под описание моего друга?
— Ну, я думаю, что у одного из них была борода, сэр.
— Темная?
— Не знаю, но вроде бы да.
— Он был одет в серое?
— Думаю, да, многие господа носят серое. Он грубовато спросил билет и сразу же ушел на платформу, посвистывая.
— Это Джордж! — сказал Роберт. — Спасибо, Смитерс, не буду больше вас беспокоить… Ясно как день, — бормотал он, покидая станцию, — что на него опять напала хандра, и он поехал в Лондон, ни словом не обмолвившись об этом. Завтра утром я тоже уеду, но сегодня вечером я, пожалуй, могу сходить в Корт и познакомиться с молодой супругой дядюшки. Они не обедают раньше семи: если я пойду через поле, то как раз успею. Боб, то есть Роберт Одли, это никуда не годится: ты по уши влюбляешься в свою тетушку.
Глава 11
Синяк на руке госпожи
Роберт нашел сэра Майкла и леди Одли в гостиной. Госпожа сидела у рояля на вращающемся табурете и просматривала новые ноты. Она кружилась на своем сиденье, шурша шелковыми оборками, когда доложили о мистере Роберте Одли; поднявшись, она сделала перед племянником немного церемонный реверанс.
— Премного вам благодарна за соболя, — произнесла она, протягивая ему свою маленькую ручку, унизанную сверкающими бриллиантами. — Благодарю вас за такие чудесные меха. Так любезно было с вашей стороны привезти их для меня!