— Да бог с ними, с этими утками, — в нетерпении сказал Роберт. — Где мистер Толбойс?
— Он не приходил, сэр, с тех пор, как вы вместе ушли утром.
— Что! — воскликнул Роберт. — Куда же он подевался?
Он подошел к окну и посмотрел на широкий белый тракт. Тележка, груженная снопами сена, медленно тащилась по дороге, ленивые лошади и ленивый возница клевали носом под полуденным солнцем. Стадо овец разбрелось вдоль дороги, и собачка сбилась с ног, следя, чтобы ни одна не отстала. Несколько каменщиков возвращались с работы, у дороги лудильщик чинил кастрюли, по дороге во весь опор мчалась двуколка: дюжина привычных деревенских звуков слились в один разноголосый гул и сутолоку, но нигде не было видно Джорджа Толбойса.
— Из всего необычного, что случалось со мной за всю жизнь, это самое загадочное происшествие, — промолвил Роберт Одли.
Хозяин, все еще находившийся в комнате, в удивлении взглянул на Роберта, услышав эти слова. Что же такого необычного в том, что джентльмен опаздывает к обеду?
— Пойду поищу его, — решил Роберт, схватив шляпу и выходя из дома.
Но вопрос в том, где же его искать. У ручья его наверняка не было, поэтому туда не стоило возвращаться. Роберт стоял у гостиницы, размышляя, что же ему делать, когда следом за ним вышел хозяин.
— Забыл сказать вам, мистер Одли, что ваш дядя заходил через пять минут после вашего ухода и просил передать, что ждет вас и другого джентльмена к обеду в Корте.
— Тогда Джордж, должно быть, пошел в Корт, навестить моего дядю, — решил Роберт. — Правда, это не похоже на него, но вполне возможно.
Было уже шесть часов, когда Роберт постучал у дверей своего дядюшки. Он сразу же спросил о своем друге.
— Да, — ответил слуга, — мистер Толбойс был здесь около двух часов.
— А с тех пор?
— Не появлялся.
Уверен ли он, что именно в два часа заходил мистер Толбойс, спросил Роберт. Да, совершенно уверен. Он запомнил час, потому что в это время слуги обедают и ему пришлось встать из-за стола, чтобы открыть мистеру Толбойсу дверь.
«Что же с ним сталось? — подумал Роберт, уходя из Корта. — От двух до шести — целых четыре часа — и никаких следов!»
Если бы кто-нибудь осмелился сказать мистеру Роберту Одли, что он может испытывать сильную привязанность к человеку, сей циничный джентльмен только презрительно поднял бы брови, услышав это нелепое замечание. И вот он, возбужденный и взволнованный, ломал голову, строя самые невероятные предположения о своем исчезнувшем друге, и, вопреки своей привычке, быстро шагая вперед.
— Я не ходил так быстро с тех пор, как учился в Итоне, — пробормотал он, спеша через луга к деревне. — И что хуже всего, я не имею ни малейшего понятия, куда иду.