– Яд, – просто ответил на мой невысказанный вопрос снайпер.
– Что-то вижу, – в сгущающихся сумерках умудрился что-то разглядеть идущий теперь первым Баюн.
– Движется или стоит? – я взялся за ремень баллисты. Так и не выстрелил ни разу, а помучиться с громоздким оружием пришлось. Хорошо хоть допёрло сразу, когда пришлось ползти, закрепить крепостной арбалет плечевым ремнём за пояс и тащить за собой на манер салазок. Ох и долго же мне теперь инструмент приводить в нормальное состояние придётся…
– Стоит, – не очень уверенно отозвался разведчик. – И… там свет! Вижу огонь! И слева вижу ещё один, тусклее!
Вторая линия! Дошли всё-таки!
Сложнее всего было дождаться, когда же всё-таки откроют ворота. Даже меня усталость едва ли не сбивала с ног, а рядовые полудесятка просто расселись на утоптанной земле перед створками. Кое-кто даже лёг, нашей одежде это уже повредить не могло. Спать! Или горячего сожрать. И в баню бы… Наконец створки ворот пошли в стороны. Я даже вяло удивился: нафига, спрашивается? Приоткрыли бы одну…
– Тру-тууу!!! – грянувшие фанфары заставили меня схватиться за копьё. Отвальные, кое-как поднявшись с земли, тоже с круглыми глазами наблюдали открывшееся зрелище: ровный строй мечников, выстроенный сразу за воротами. Трубы замолчали, и тут же воины выхватили клинки, как я спустя мгновение понял – в салюте. Чудо, что никто из моих не выстрелил. Чудо – и крайняя усталость. Но глаза у всех нас были с золотую монету размером. Тем временем перед строем вылетел всадник на кауром коне, в блистающих в свете нескольких масляных ламп доспехах и геральдическом плаще.
– Форт королевства Зар приветствует отважных Рубежников! – звонко, но внушительно выкрикнул наездник, ударяя себя по плечу кулаком. За его спиной гвардейцы, успевшие спрятать бесполезное против тварей оружие в ножны, повторили жест. Поправка. За её спиной.
– Ка-ри-на, – выдавил я из себя лишь одно слово, прижимая ладонь к лицу.
10.
— Её благородие гвардии капитан миледи Карина Бертран изволит пригласить командира отряда Рубежников на ужин!
Я вздохнул, поставил на стол лампу, и повернулся к говорящему… заметно сбледнувшему с лица. Что это с ним? А. Я отложил окровавленный челюстно-лицевой зонд – этакое длинное тупое толстое изогнутое шило на рукояти — в торопливо поднесённую местным лекарем керамическую кювету. И привычно-бездумно хлопнул ладонями друг об друга. Точно дозированный выброс Жизни заставил сшелушиться тонкий слой покровного эпителия кожи моих рук, взамен наращивая новый – за секунду сделал то, на что у организма уходят сутки. Внешне это выглядело так, словно вся грязь с рук, включая неприятно выглядящие пятна