– Да с чего ты вообще взял, – поднял я ладонь, останавливая его.
– С того, что две недели назад у тебя была Лена. – Отметил он наблюдательно.
– Расстались, – подытожил, не распространяясь, я те отношения.
– А две недели спустя ты уже готов жениться, – продолжил, проигнорировав, он так же сосредоточенно. – Вы не гуляли, не ходили по парку, ты не дарил ей цветы.
– Дарил! – Возмутился я, припомнив букет с розами.
Там, правда, был металлический прут внутри…
– И по парку ходили!
Под конвоем городовых.
– Вы максимум падали из одного самолета, виной чему была она, – завершил он констатировать. – Где тут высокие чувства, Максим?
– Они есть, – упорствовал я.
Брат отклонился на кресло, оперся локтями на подлокотники, сцепив ладони перед собой и скептически посмотрел в мою сторону.
У Федора, несмотря на возраст, были как-то и чувства – пусть и безответные, и первая влюбленность. Оттого понятно желание обнаружить эти чувства у меня.
– Ты хочешь отдать ей свою фамилию, капиталы и влияние. – Мудро смотрел на меня младший брат. – А я не вижу, за что.
– Ее талант Целителя был завязан на меня, – под его укоряющим взглядом, все-таки произнес я.
– Все-таки чувство вины, – с досадой поморщился Федор, прикрыв глаза ладонью.
– И теперь ее талант снова есть, – заверил я.
Пальцы на руке Федора чуть разомкнулись, чтобы дать пространство удивлению в его взгляде.
– Даже сильнее, чем был раньше. – Поделился я и с улыбкой слегка растерянно повел руками. – Она меня любит. Может ничего не говорить. Может даже пытаться убить и подвесить за ноги над дорогой. Хотя последнее, конечно, перебор, – с осуждением отметил я.
– А ты – ее? – Не теряя удивления, уже с интересом уточнил Федор.
– Вот Нике сложнее, да. – Посочувствовал я ей. – Никогда не знаешь, насколько все взаимно.
– Максим! – Елозил он от любопытства на месте.
– Меня еще никогда так не любили, чтобы даже подумать от такого отказаться.
– Хватит увиливать.
– Да я даже ей ничего не сказал, а ты тут настаиваешь на признании в прямом эфире, – укорил я его. – Вот подслушивает нас сейчас седовласый мытарь из княжеских, и слезинку от умиления платочком утирает.
– Не подслушивает, – отмахнулся Федор. – В мой канал и комнату никто влезть не может.
– Значит, люблю, – выдал я стратегическую информацию. – Оказывается, недели для этого вполне достаточно, – задумчиво покачал я носком ботинка.
Если в этой неделе есть достаточно взрывов, покушений, падений на самолете и спасений жизни.
Федор светло улыбнулся и растекся расслабленно по креслу.
– Характеры, конечно, надо еще притирать, но десять лет в башне – это десять лет в башне. – Мудро отметил я.