— Опусти полог, — скомандовала она, забираясь на кровать и снимая с шеи тесемки, которыми были связаны банки.
И он повиновался, послушный, точно ягненок. Он тогда делал все, что бы она ни попросила. Все, что угодно.
— Устрою для тебя представление! — С этими словами она встряхнула банки. В тот же миг в воздух взлетели дюжины и дюжины бабочек, медных, синих, белых и оранжевых, превращая сумрачное пространство под пологом в волшебный мир.
Эдмунд со вздохом опустил голову. Он обязан узнать, что ей от него нужно. Несмотря на то, что она для него больше не существует — кроме как в воспоминаниях. Хотя ему совершенно не нравилась женщина, в которую она превратилась, это не умаляло факта, что он дал ей слово.
— Если ты когда-нибудь будешь в чем-то нуждаться, Джорджи, — поклялся он с пылом, на какой только способен юноша в шестнадцать лет, — то достаточно просто попросить меня, поняла? Это сейчас я почти ничего не могу для тебя сделать, но однажды я стану графом Эшенденом и обрету могущество. Тогда я добуду для тебя все, чего бы ты ни пожелала.
Джорджиана рассмеялась, заставив его залиться жарким румянцем. К счастью, под опущенным пологом было темно, и она ничего не заметила.
— Просто будь моим другом, Эдмунд. Это все, в чем я нуждаюсь.
— Конечно, непременно, — выдохнул он. — Всегда.
Он резко поднялся из-за стола и, сохраняя угрюмое выражение лица, прошагал к двери, напоминая себе, что теперь он граф Эшенден. Поэтому его приход в условное место на встречу с Джорджианой вовсе не будет означать, что он снова превратился в слабохарактерного зеленого юнца, глупца, готового на что угодно ради ее лучезарной улыбки. Он давно уже невосприимчив к женским чарам, поэтому встреча с Джорджианой ничем ему не грозит. Напротив, это ей следует остерегаться. Если она хочет получить от него помощь, придется сперва ответить на несколько вопросов.
Он замер, положив ладонь на дверную ручку. Нахмурился. В действительности, допрос о событиях десятилетней давности станет равносилен признанию, что ему есть дело до вышеупомянутых событий. Что он до сих пор испытывает боль. Но ведь, в сущности, это дело чести. Джорджиана, наконец, просит его оплатить долг, и, как только он сделает то, что она хочет, они будут квиты.
И он освободится от нее.
Где же он? Джорджиана вышагивала по берегу ручья, перекинув через руку длинный шлейф своей лососево-розовой амазонки и разочарованно рассекая заросли сухого тростника кнутиком для верховой езды. Четыре дня минуло с тех пор, как она тайком подсунула записку в стопку писем, ожидающую отправки из отделения в Бартлшэме. С тех пор каждое утро на рассвете она приходит сюда, к их ручью.