Эдмунд поспешно преодолел последнюю ступеньку лестницы и оказался на площадке как раз вовремя, чтобы заметить горничную в дальнем конце коридора. Раздался топоток ее шагов по другой лестнице.
Эдмунд бросил взгляд налево, убедился, что дверь в гостиную плотно закрыта, и, повернув направо, на цыпочках последовал за горничной.
Наполовину поднявшись по второму лестничному пролету, он обнаружил в своем плане существенный недостаток. Отнеся цветы, горничная вернется тем же путем, каким пришла, и увидит его. И спросит, что он здесь делает.
Он инстинктивно протянул руку к карману, в котором лежал кошелек. Сумеет ли он подкупить горничную, чтобы она не воспрепятствовала его проникновению на верхний этаж?
Маловероятно. Даже если она романтичная натура и войдет в его положение, предполагается, что она немедленно поставит в известность хозяйку дома, а хоть разоблачение и важно, еще важнее сначала побыть некоторое время с Джорджи наедине.
Мысленно прикидывая шансы склонить горничную на свою сторону, да так, чтобы она не лишилась места, Эдмунд неуклонно приближался ко второй лесенке. Заметив, как закрывается дверь в конце коридора, он замер на месте, хотя мозг его напряженно работал. Сочтет ли девушка десять гиней достаточной платой за свою помощь? Возможно, следует предложить взять горничную к себе в дом, если ее выгонят. Она ведь, конечно, предпочтет работать в дома графа, чем у женщины вроде миссис Уикфорд?
С другой стороны, не ему судить о привязанностях горничных.
На лбу у него выступил холодный пот, когда дверь в дальнем конце коридора снова открылась и показалась горничная. Внутренне он приготовился к неизбежной конфронтации, но девушка не пошла в его сторону. Она юркнула в какой-то альков слева, рядом со спальней Джорджи. Снова раздался звук ее шагов, удаляющихся по другой, не застеленной ковром лестнице. Эдмунд дрожал от предвкушения. Его план обязан сработать. В крайнем возбуждении он зашагал по коридору к комнате, которую считал спальней Джорджи. Отрывисто стукнув в дверь, он толчком открыл ее и вошел.
Джорджи не верилось, что к ней вторгся кто-то еще. За утро она бесчисленное множество раз слышала стук дверного молоточка, значит, в гостиной полным-полно посетителей. Но ведь никому не позволено подниматься к ней, чтобы помучить? Неужели ее не могут оставить в покое хотя бы на один час? Знают ведь, что, будучи в таком состоянии, она не способна защищаться. Да и что еще ей сказать? Не ее вина, что Эдмунд ударил мистера Истмана, и половина присутствовавших на благотворительном балу гостей заключила, что Эдмунд вот-вот сделает ей предложение.