– Сегодня тебе запрещено покидать пределы дворца, нежная моя.
Ой, да неужели мы опять собираемся ритуально прибить кого-нибудь? Да ради Великого Белого духа – в своем мире можете прибивать кого угодно!
Но вслух неизменное:
– Да, мой император.
Кесарь протянул руку, безапелляционно отобрал у меня результат творческого подхода к кулинарии, всучил намазанный им хлебец с сыром и продолжил медленно сдержанными глотками попивать воду. Я же, недолго думая, откусила от странного бутерброда, удовлетворенно кивнула, оценив вкус, и потянулась к стакану с водой, но рука замерла, едва я увидела взгляд Эллиситорес. Светлые глаза светлой посветлели. Тавтологическое описание, конечно, но факт оставался фактом. К посветлению добавилось и значительное округление этих самых глаз.
– Мама? – среагировав, видимо, на мою реакцию, вопросил кесарь.
Эллиситорес вздрогнула, нервно улыбнулась и вновь продолжила мазать свой хлебец. Вот только руки ее при этом дрожали. Что, как я понимаю, являлось следствием сильнейшего нервного потрясения. Не могу понять, правда, что вызвало подобное потрясение? Посмотрела на свой надкусанный хлебец с сыром, намазюканный для меня кесарем, потом снова на пресветлую, подумала и прямо спросила:
– У вас тут тоже масса предрассудков, связанных с едой?
Она невольно кивнула, затем отрицательно покачала головой уже гораздо величественнее, но в то же время и лживее, взяла себя в руки, благожелательно улыбнулась и произнесла:
– Звезда моя, в конце вопроса полагается добавлять «пресветлая» или же «светлая», если речь не о высшей аристократии, в некоторых случаях добавляется «лучезарная».
Я улыбнулась, стараясь максимально точно отзеркалить благожелательную улыбку Эллиситорес, и… и не стала ничего спрашивать. Во-первых, это мне было не особо интересно, во-вторых, тот факт, что я являюсь ему женой, кесарь мне уже напомнил, еще и как, а в-третьих…
– Почему мне запрещено выходить из дворца? – обратилась я к… супругу.
– Оживление, – совершенно спокойно ответил император Араэден, задумчиво глядя на меня.
– Оживление? – переспросила с нажимом, требуя объяснений и подробностей.
– Требуя? – насмешливо поинтересовался кесарь.
Ну да, перегнула палку слегка.
– Настаивая? – произнесла, берясь за стакан с водой.
– Полагаешь? – Откровенно посмеиваясь, кесарь посмотрел на меня.
Ладно, мы пойдем другим путем:
– Нижайше умоляя поделиться толикой информации? – мило улыбаясь, предложила я.
Покачав головой, император уклончиво произнес:
– Нежная моя, ты и нижайшие умоления мало совместимы, не находишь?
Я находила, что работать в условиях недомолвок, недоговоров и постоянного ухода от темы крайне и крайне сложно!