Передо мной сидящие в креслах и стоящие в проходах, а также застывшие в дверях обнаружились светлые. Много светлых. Я даже пересчитала – двадцать три светлых в белоснежных костюмах, отделанных серебряной вышивкой. В остальном белая кожа, – вообще, я так понимаю, что кесарь среди них был самый… загорелый – платиновые волосы, неестественно светлые глаза, каменные лица.
В следующий миг все присутствующие отмерли, разом рухнули на одно колено, и под потолок унеслось единое и слаженное:
– Светлого дня, пресветлая императрица!
Что?! Кто?! Какого дохлого гоблина? В смысле, какого гоблина я и императрица?! Впрочем, получить ответ на этот вопрос было не особо критично, куда больше заинтересовало иное. Обведя взглядом пространство поверх голов склонившихся передо мной светлых, я обратила внимание на странную зеркально-гладкую стену, на которой отражалась покрытая сетью призрачных белых полос полусфера. Сама стена была отгорожена от общего пространства невысокой оградой, имевшей проход посередине и белую ярко выраженную дорожку, покрытую казалось бы искрящимся снегом.
Заинтересованная как стеной, так и сферой, я и направилась к интересующему меня объекту, по пути произнеся:
– Да воссияет свет над вашими деяниями, пресветлые. Кто главенствует в сиянии истинных мыслей?
Мгновенно поднялся самый грузный из светлых. Среди привычных мне айсиров высшего совета Прайды он казался бы тощим, но здесь, среди светлых, выглядел наиболее широкоплечим, к тому же у него был самый выдающийся нос и наименее острый подбородок.
– Пресветлый Эдогар, пресветлая императрица, да осветятся дни ваши благодатным светилом, – с поклоном сообщил мне сановник.
Я величественно кивнула, принимая и его пожелания, и сан, и приказала:
– Представьте мне остальных, пресветлый Эдогар.
С этими словами я подошла к стене.
Призрачная неясная сфера отреагировала на мое приближение вспышкой и расцветилась красками – голубой, всеми оттенками зеленой, серой, на снежном фоне… в общем и целом превратившись в подобие карты. Заметно изумленная, я подошла ближе, вспомнила слова кесаря и прикоснулась наобум к точке на карте, отдаленно напоминающей высокую, покрытую снегом гору…
И с трудом удержалась на ногах, когда карта начала стремительно, так стремительно, что создалось ощущение падения, приближаться. За несколько секунд указанная гора предстала передо мной во всем своем величии! Еще мгновение, и я разглядела подобие снежного барса, подбирающегося к мирно пасущимся диким горным козам… Рывок. Зверь атаковал стремительно! Испуганные козы прыснули во все стороны, словно осколки разбитого стекла, а жертва, обливаясь кровью и захлебываясь жалобным криком, который я отчетливо расслышала, забилась в пасти барса…