— Нет, — сказал Оскар лениво, — в своем апартменте в Гринвич-Вилледж, на Мортон-стрит…
— Вау! — сдалась Наташка. — Я ничего не могу понять. О, объясни мне, ради бога, кого ты пытаешь и за что?
— Я пытаю Женевьев де Брео, приковываю ее наручниками к постели, бью ее набором ремешков и плеток, колю ее иной раз иглой, застегиваю на ней тугие ошейники, ебу ее искусственными членами и членом неискусственным, изображаю насилие. Делаю все, что придет мне в голову, фантазия у меня обширная. Мой арсенал всевозможных орудий издевательств над мадам де Брео постоянно растет, я постоянно покупаю готовые приспособления в Эс энд Эм магазинах у Хадсон-ривер…
Наташка хохотала долго и даже в конце концов закашлялась.
— Палач, палач! — повторяла она с восторгом. Остановившись наконец, она нежно поглядела на Оскара. На сей раз нежность означала одобрение. — Я всегда была уверена, что ты сексуальный маньяк.
— Я пришел в эту профессию через твою постель, между прочим, — невозмутимо сообщил Оскар. — Разве не ты научила меня первым приемам?! Вот теперь я палач…
— Если ты попадешь когда-нибудь в тюрьму благодаря твоей новой восхитительной профессии, не упоминай, пожалуйста, мое имя на суде и не говори, что это я тебя развратила, — засмеялась Наташка.
Она пришла в прекрасное состояние духа, небольшая светлая прядка волос отделилась от заколотой в небрежный шиньон массы и упала на Наташкин лоб. У Наташки был вид лукавой и смешливой хулиганки, девочки-подростка. Оскар протянул руку и погладил Наташкины губы, подбородок и шею.
— Ты все-таки гений, Оскар, — опять заговорила Наташка. — Додуматься до такого простого способа зарабатывать деньги! К тому же ты не меньше, чем я, любишь ебаться… — Наташка как-то стыдливо фыркнула.
— Ебать Женевьев де Брео не такое уж большое удовольствие, — возразил Оскар. — Ей пятьдесят.
— Ну и что, — пожала плечами Наташка. — Мне тоже когда-нибудь будет пятьдесят.
— Ты — другое дело. Тебя я смогу ебать и в пятьдесят.
— Спасибо, — склонила голову благодарная Наташка. — В пятьдесят лет я уже уйду из секса. Как боксеры уходят с ринга. Нужно уйти непобежденной…
— Да уж тебя победишь, как же! — засмеялся Оскар и, вглядевшись сквозь голубое облако в Наташкин холмик груди — Наташка любовно называла свои грудки курносенькими, — протянул к нему руку… Наташка дремотно и томно смежила глаза, чтобы зал не мешал ей прислушиваться к тому, как рука Оскара ласкает ее грудку…
— А вот слабо тебе выебать меня здесь, в ресторане? — вдруг быстро спросила Наташка, как бы не уверенная в Оскаре, и задвигала под столом ногами. Сбросив туфли, вытянула ноги и потерлась ступнями о лодыжки Оскара. По ногам Оскара, вверх к его паху, побежали мурашки… — Слабо? — опять тихо и серьезно спросила Наташа.