Первым человеком, позвонившим Оскару в новом году, была Наташка.
— Поздравляю с Новым, 1981 годом! — сказала Наташка. — Желаю тебе, О, наконец повзрослеть в этом году, а также сделаться джентльменом.
Наташка, впрочем, несмотря на язвительность, звучала грустно. Они не разговаривали с той ночи, когда Оскар оставил телефонную трубку качаться над декабрьским асфальтом Нижнего Ист-Сайда. «Может быть, Наташка заметила в зеркале морщинку под глазом, потому грустная», — попытался отгадать причину Наташкиной грусти Оскар.
— Спасибо, Наташа. Я тебя также поздравляю с Новым годом. Надеюсь, и в новом году свобода твоя будет такой же безграничной… еще более безграничной, чем в прошедшем году…
Так они кололи друг друга чуть-чуть, хотя на самом деле Оскар очень соскучился по Наташке, по ее телу, по ее дурацким, смешным историям. И Наташке, наверное, что-нибудь нужно было от Оскара, раз она звонит, проглотив обиду.
— Твой прошедший год, насколько я могу судить, закончился не так плохо, — сказала Наташка.
Некая натянутость в ее голосе заставила Оскара насторожиться:
— Что ты имеешь в виду?
— Ну как же, ты теперь у нас светская личность. В журнале «Интервью» твоя фотография. «Партиинг Кристмас аут», — передразнила кого-то Наташка. — Эротическая писательница Сюзен Вудъярд, супермодель Кати Стюарт и… — тут Наташка остановилась, чтобы сменить информационный тон на торжественный… — философ Оскар Худзински! Какую из них ты ебешь? — спросила Наташка быстро и тут же ответила за Оскара сама: — Впрочем, кого я спрашиваю, конечно, обеих вместе.