Призвав к себе Боброва, богатые родители которого, позаботились, что бы их отпрыск овладел двумя иностранными языками — английским и немецким, Прохоров поручил юному коллеге вести переговоры с латышами. Прохоров в английском был не силен, о чем бойко трещит Бобров, он не понимал, но по интонации и по тому, как время от времени, молодой следователь заливался задорным смехом, понял, что собеседник юного коллеги-полиглота — женщина.
— Ну, чего? Дельное-то, что-нибудь тебе, там сказали? Или ты так, чисто поржал? — поинтересовался Прохоров. Все еще широко улыбаясь, Боря сообщил:
— Обещали в течение пары часов отправить по почте, все, что есть.
Очевидно, таланты Боброва вновь, оказали на собеседника, а в данном случае собеседницу нужное действие. Уже через час перед Прохоровым лежали распечатки материалов, присланных латышами. Естественно, переведенные на русский.
Петер Данионитас, был вполне законопослушным гражданином. Буквально с рождения и до своего отъезда из Латвии никогда ни в чем таком не замечен. Даже штрафов за неправильную парковку или за превышение скорости у этого примерного господина не было. На родине он занимался тем же бизнесом, что и в России. Из родственников у него была только престарелая тетка, проживающая в Риге. За несколько лет до отъезда в Россию Данионитас получил совсем небольшое наследство от еще одной тетки. Все. Ничего интересного. Единственное упоминание в полицейской базе, связано не с правонарушением, а скорее с благородным поступком. Данионитас стал свидетелем дорожной аварии. Две машины столкнулись. Водитель одной погиб. А второй был еще жив, когда добропорядочный, весь из себя положительный латыш подъехал к месту и бросился на помощь. Он оставался на месте до приезда скорой и полиции. Водитель умер, можно сказать у него на руках. И ничего бы примечательного и необычного не было и в этом событии, если бы, во-первых, умерший водитель не был русским, имеющим двойное гражданство. А, во-вторых, сразу после этого события, а точнее на следующий день, Данионитас свернул свою лавочку в Риге, и уехал. Нет не в Россию, а сначала в Литву, в Каунас. А полгода спустя переехал уже в Россию.
— Так, узнайте все про этого погибшего российско-латышского подданного, — распорядился Прохоров. — Ты, Бобров, как главный покоритель женских сердец на международном уровне, позвони родственнице Данионитаса. Может божий одуванчик тоже не останется равнодушна к твоим чарам и поведает, что-нибудь интересное о племяннике.
Разговор с теткой убитого латыша, которая, кстати, прекрасно говорила по-русски, не дал никаких результатов, кроме того, что Бобров, едва не сорвал голос. Старуха была абсолютно глуха, и Боре приходилось орать на все управление. Сотрудники посмеивались, слыша, как надрывается их коллега, пытаясь добиться того, что бы девяностодвухлетняя дама поняла, что он ей говорит.