— Так как же? — допытываюсь я, упорствуя в профессиональном идиотизме, потому что мне совершенно непонятно, как люди могут посвящать свою жизнь чему-нибудь еще, кроме науки, при столь очевидной естественности «состояния перманентного вопроса».
— Как вам не скучно? — готов спросить я не только у земледельцев, но и у шустрых биржевиков, которые только из-за того не повертят у виска пальцем, услышав мой вопрос, что у них не будет на это времени.
Как рыбак-любитель, я понимаю азарт их бытия — и в то же время не могу не считать их деятельность вспомогательной. Я вижу единственный ее смысл в том, чтобы кормить науку, чтобы наука объясняла всем, «Как?» и «Почему?» — питая амбицию понять, «Зачем?» Разделяя мнение тех, кто считает меня ненормальным, я по-прежнему при своем. И вдруг меня озаряет: «верю, поскольку абсурдно».
— Я верит и Я же знает, что абсурдно.
— Ведь это доказывает, что есть другой Я!
— Это доказывает, что мир может оказаться другим, оставшись тем же.
Рискну шепнуть — себе и читателю:
— Это доказывает, наконец, существование Стены.
Еще даже не середина зимы, но я себе сообщаю:
— Скоро весна!
Оказывается, не надо ждать так долго, чтобы мой мир посетили зелень и солнце.
Среди элементов профессионального идиотизма — стремление назвать метафору моделью и поверить, что понял, как устроен мир.
Случайно ли ощущение счастья, когда удается понять хоть частицу мирового устройства?
Случилось — и вот, ученый горд и счастлив в своей «научной» вере. Это и есть главная ему компенсация за человеческую смертность.
Я предвижу, что слово Метаязыка, которым когда-то обозначат соответствующий комплект чувств, окажется одним из ПАРОЛЕЙ доступа к Окну.
«В двенадцать часов по ночам из гроба встает барабанщик», — пел Шаляпин сто лет назад.
Эта песня могла вспомниться мне потому, что в ней есть слово «пароль». Речь идет о Наполеоне, принимающем парад своих войск, вставших для этого из могил. Ночью, над спящим миром, жалея его за несовершенство и мечтая о своем будущем Царстве, пробует голос Метаязык.
«Франция» — этот пароль, лозунг — «Святая Елена».
У меня нет сил предметно мечтать о той ночи, когда из могил встанет не только гвардия, а и все мы, чьими костями устлан путь в Новое Царство. Однако просится в слова мечта, как если бы ночная Река Времени озарилась салютом — и стало видно хотя бы за первый поворот.
Легко быть на короткой ноге с грозным Императором: он уже умер. Так что мне хватает смелости засвидетельствовать ему свое почтение. Для него в Стене было открыто громадное Окно — и он прекрасно слышал подсказки. А если подсказки прекрасно слышны, нетрудно себе представить, что это всё ты сам — а не Божество твоими устами.