* * *
Комплименты главного администратора становились все откровеннее, а намеки все прозрачнее. Когда же его рука, не задержавшись на запястье, поползла вверх к локтю, Марина осторожно высвободилась. Напоследок обворожительно улыбнулась, пообещав обязательно встретиться вечером, и пошла к выходу, спиной чувствуя маслянистый взгляд.
От гостиницы до станции метро она дошла минут за десять. Все это время голоса в крохотном наушничке были ясными и отчетливыми. Звук передавался тоненькой иголочкой с шариком на конце, воткнутой Мариной в воротник куртки Дениса. Радиус действия миниатюрного передатчика в городских условиях колебался от пяти до шести километров: вполне достаточно, чтобы быть в курсе происходящего и не маячить при этом за спиной журналиста.
Услышав адрес, который Денис назвал Куприянову, Марина по карте выяснила, что это совсем недалеко, и спустилась в метро на станции «Арсенальная», самой глубокой в Европе, как объяснил ловелас-администратор, снабдивший ее картой города и еще кучей сведений, которые ей едва ли потребуются. Под землей наушник молчал, но как только девушка вышла на Крещатике, вновь заработал, но теперь собеседницей Дениса была женщина, судя по голосу, молодая.
В Киеве, да и вообще на Украине, Марина была впервые. Вслушиваясь в звучащие из наушника голоса, она с любопытством разглядывала дома по обе стороны обсаженного каштанами Крещатика и прохожих, сравнивая их с такими же прохожими в Америке. Мужчины были, как и везде, в деловых костюмах или джинсах и свободных рубашках, отличаясь разве что поголовной неулыбчивостью и слишком напряженным выражением лица. А вот женщины, на вкус Марины, слишком усердствовали с макияжем и питали непонятную страсть к обуви на высоких каблуках, не предназначенной для городских прогулок.
Большая площадь, на которой оказалась Марина, напомнила ей одну из итальянских площадей вспучившимся откуда-то снизу стеклянным куполом, высокими колоннами со стоящими на них не то крылатыми воинами, не то какими-то другими святыми. На огромном экране, видном со всех сторон площади, мелькали кадры рекламы, а на парапетах и многочисленных скамейках целовались, читали газеты или кормили голубей люди разных возрастов и национальностей. Отовсюду слышался разноязыкий говор.
Неподалеку от старинного здания с колоннами расположились длинные ряды столов с сувенирными мелочами, флажками и кепками с национальной символикой. Тут же продавались книги. Марина перелистала несколько томиков, но они были на украинском языке, которого она не знала. В глаза ей бросилась красочная обложка, на которой был изображен казак в широченных малиновых шароварах, белоснежной рубашке и со свирепым выражением усатого лица. Казак в прыжке распластался в воздушном шпагате, носками острых сапожек нанося одновременный удар двум нападавшим ниндзя. Третий ниндзя, уже пораженный, лежал неподалеку, не подозревая, что приземлиться казак должен был именно на него. «Боевой гопак» — гласило название. Книжка была на русском. Марина взяла ее и принялась листать со все возрастающим интересом. Как следовало из текста, украинский гопак — не столько танец, сколько боевое искусство, сродни карате или у-шу, но гораздо эффективнее, потому что хорошо подготовленный запорожец легко способен справиться с парой-тройкой самураев, владеющих карате. Марина хотела было заполнить досадный пробел в собственном образовании и выяснить, в каких именно войнах запорожским казакам приходилось выяснять отношения с самураями, но, подняв голову, встретила азартный взгляд продавца в национальной одежде, только и ждущего ее возражений, и решила не связываться. Она, не торгуясь, заплатила требуемую сумму сразу поскучневшему продавцу и пошла дальше.