Вообще, мы зря боялись его потревожить (и вскоре перестали бояться). Денис еще жил какой-то своей, полуутробной жизнью, мало откликаясь на происходящее, мало отвлекаясь от сна. Взгляд его при этом являлся вполне осмысленным, Денис спокойно смотрел мне прямо в глаза своими огромными, ярко-серо-голубыми глазами. Говорят, радужка потом теряет первородную яркость, и жаль, что это нельзя зафиксировать так, чтобы было понятно, что это не «подтянуто» фотошопом, а так и было; человечество переплюнуло, перехитрило в этом само себя; говорят, радужка больше не растет, и поэтому глаза кажутся такими огромными. Говорят, сейчас дети сразу все четко видят из-за витаминов, которые матери пьют при беременности, и всякой прочей фолиевой кислоты в таблетках; нет этих «овощных», расфокусированных, перевернутых первых недель.
Дениса тогда действительно мало что тревожило, даже собачий лай, так что в какие-то моменты его родители даже могли вернуться к разухабистой жизни а-ля новогодний кураж. Когда у Лены случалась срочная работа («архитектор» и «декрет» понятия не всегда совместимые), а я ваял срочную же статью про рынок нерудных строительных материалов («журналист» и «отпуск»…), Денис у нас безмятежно спал там, куда отложили: в коляске в уголке комнаты… В то время я совсем забросил прозу, но не потому, что мешали домашние хлопоты. Это было как в теннисе: чувство, что вот я подал пас и теперь жду ответ. Той осенью вышли несколько моих книг – одной серией; наконец они появились на прилавках, и я, замерев, ждал какой-то реакции. От кого: от критики?.. От абстрактных читателей?.. Я и сам не знал. Сиротливое чувство отсутствия читателя начало пробиваться позже, а пока я был счастливо спасен, действительно, прокаливанием пеленок, перебежками меж тремя окрестными аптеками – где дешевле. Не будь Дениса, я бы только измотал себе нервы, потому что «ожидание ответа от системы» (как частенько пишет мой закаленный в боях ноутбук) – состояние, когда ты мало что можешь сделать.
Где вы, Всезнающие Критики, Предвзятые Критики, Тонкие Критики? Вы не прочтете сборник новогодних сказок и не увидите этих слов, обращенных к вам. Без вас – почти богооставленность.
В бытовом-то смысле у нас отчего-то было время: помнится, в двадцатых числах декабря мы с Леной и Денисом в коляске даже сходили за елкой, обошли базары, неспешно повыбирали, чего отродясь не происходило; купили симпатичную сосенку… Теперь-то мы были «законно» отключены ото всех предновогодних чатов. Суета действительно стала казаться оскорбительной, как в храме, и я со странным чувством глубокого удовлетворения пропустил корпоратив, потому что хороший детский невролог мог посмотреть нас только в этот вечер.