Может, его украл молдаванин? Или я обронил его в тамбуре? Таможенник покачал головой и показал мне в сторону трассы. Таксист уже уехал, где-то вдалеке курила тень от мертвого дерева.
Тень спросила меня:
– Что такое?
Я рассказал ей про паспорт.
Тень спросила:
– Новый год? Тоже мне праздник. Я могу тебе помочь за разумную плату.
Тень повела меня через село: унылые одноэтажные домики, покосившиеся крыши, фонари выключены, где-то воют то ли волки, то ли собаки. Всюду блестят величественные снежные барханы. Тень вела меня в глубь села, затем мы подошли к древнему дубу у бетонной стены.
Тень сказала:
– Видишь черную дыру под забором? Этим путем контрабандисты пользуются. Полезай туда и через двадцать минут будешь в Приднестровье.
Я замешкался.
Тень спросила:
– Что такое?
Я ответил:
– Ну, не знаю, похоже на начало какого-то жуткого фильма ужасов… или на его конец…
Тень спросила:
– Мэй, куда же подевался твой новогодний дух авантюризма? Не ты ли мне пять минут назад про волшебство толковал?
Я отдал тени деньги и полез в черную дыру. А ничего другого мне и не оставалось. Благо вино еще не выветрилось из головы, и я позволил благословенному нектару принимать решение за меня. Включив фонарик на мобильном, я медленно пробирался по земляному туннелю, из стен которого торчали корни и куски арматуры. Под ногами валялись дохлые крысы, битые бутылки и обертки от конфет.
В туннеле пахло человеческими испражнениями, смертью и машинным маслом.
Внезапно сзади я услышал сатанинский топот ботинок и лай собак.
Мне кричали:
– Стоять! Стой! Стрелять будем! Спускаем собак!
И тогда я побежал.
Бежал я долго, пока не выдохся, и даже не заметил, как выронил по дороге сумку.
Зато я оказался на свежем воздухе и, упав в снег, прислушивался к биению собственного сердца и лаю собак, лай собак становился все тише и тише.
Вот так я – заурядный ассистент кафедры Института филологии – впервые в жизни нарушил стальную букву закона.
Через полчаса утомительной ходьбы по сугробам я выбрался к остановке. Светало. Мороз крепчал и крепчал. На остановке стояли молдавские селяне в ожидании маршрутки. Они смотрели на меня, как на диковинного иностранца. И это неудивительно: ведь они знали всех, кто в это время ездил из деревни в большой город. Они здоровались друг с другом, со мной же никто не здоровался.
Вскоре пришла маршрутка, и я без проблем добрался до, храни его боги, Тирасполя.
Тирасполь – южный провинциальный городок на тысяч сто населения. Здесь я провел свое детство, и здесь я знаю каждый закоулок, каждую трещинку в асфальте.