— Это великолепная мысль, Маликан, — сказал принц. — Но теперь возникает второе затруднение: как похитим красотку-еврейку? Ведь ее надо уведомить, а как это сделаешь, раз старый Лорьо бережет ее вроде мифического дракона?
— А не могла ли бы помочь вам в этом Миетта? — спросил Маликан. — Пусть она, например, явится в своем беарнском наряде и скажет, что приехала в Париж искать место и что де Граммон направила ее к госпоже Лорьо?
— Маликан, — ответил принц, — ты умнейший человек на свете!
Маликан поклонился.
— Но этот чудак способен поторопиться и не выждать трех дней! — сказал Ноэ и, заметив, как вздрогнул Генрих при этих словах, мысленно прибавил: «Ай-ай! Да вы, кажется, здорово врезались в красотку-еврейку, мой принц!»
— Вот что, Маликан, — сказал Генрих, — завтра же пошли Миетту к нам в гостиницу на улице Святого Иакова.
— Ладно, она придет, ваше высочество!
— Покойной ночи и спасибо, Маликан!
Молодые люди вышли из кабачка и вскоре догнали Рене. Близ моста между ними произошел разговор, описанный в предыдущей главе, и, как уже знает читатель, принц щегольнул перед растерявшимся парфюмером таким проникновением в его сокровенные тайны, что Рене дрожал от ужаса.
Заметив это, принц громко расхохотался и сказал:
— Вот видите, дорогой месье Рене, вам не приходится таить против меня злобу за шутку, сыгранную с вами в гостинице, и за несколько часов ареста в погребе. Вы нуждаетесь во мне гораздо больше, чем я в вас!
— Я должен признаться, что вы действительно обладаете необычайным ясновидением! — ответил Рене.
— Значит, вы мне верите и подождете три дня?
— Подожду.
— Не хотите ли вы узнать еще что-либо? Давайте руку! Однако, несмотря на то что тучи стали совершенно закрывать звезды, я замечаю что-то зловещее, собирающееся около вас!
— Что же это именно?
— Вследствие того что тучи скрывают звезды, я не могу сказать вам достаточно определенно. Я вижу только, что что-то угрожает вашему сверхъестественному могуществу, а следовательно, и влиянию на королеву-мать… Впрочем, более подробно я могу открыть вам все это лишь завтра… Вы будете завтра около двенадцати часов дня в Лувре?
— Буду!
— Ну так я увижусь с вами там!
— Хорошо! — И с этим парфюмер повернул обратно к Лувру: ему уже не к чему было советоваться с Годольфином об интересовавшем его вопросе.
Когда парфюмер скрылся во мраке, Генрих и Ноэ не могли удержаться от смеха.
— Надеюсь, теперь нам нечего бояться его! — сказал принц.
— Теперь нет, — ответил Ноэ, — но в тот день, когда он увидит, что стал жертвой мистификации, когда он, например, обнаружит мою интрижку с Паолой, он станет беспощаднее тигра! Кстати, не объясните ли вы мне, что вы предполагали, когда говорили, что его могуществу что-то угрожает?