Таким же образом дело обстояло и с моим домашним образованием. До этих пор ни мою мать, ни моего отца не волновало то, что бо́льшую часть дня я предоставлена самой себе, а нянюшкины россказни никоим образом не соответствуют тому, что должна знать и уметь юная барышня моего возраста и положения.
После первого же визита тётушки Мод начала всерьёз обсуждаться идея поиска для меня хорошей гувернантки, способной привить мне любовь к порядку и благоразумию, а также научить достойно держать себя в обществе. Почувствовав угрозу своей привольной жизни, я встретила эту идею со всей строптивостью невоспитанного ребёнка, который не привык к ограничению свободы. Можно сказать, что я уже изначально питала ненависть к этой неизвестной леди, которая должна была прибыть в наш дом и поселиться в соседней со мной комнате.
Не только я оказалась не готова к вторжению постороннего человека в размеренный и привычный ход нашей жизни. Моя мать тоже не выказывала никакого энтузиазма по поводу массы хлопот, которые неизменно бы появились с появлением в Хиддэн-мэнор гувернантки для её подрастающей дочери. Поэтому было решено пойти на компромисс и подчиниться мягким, но настойчивым требованиям тётушки Мод превратить меня в маленькую леди, при этом избавившись от необходимости расширять штат прислуги.
Моя мать решила заняться моим образованием собственноручно, и идея эта целиком захватила её на какое-то время, что меня удивило и обрадовало. Наблюдая за нежными взаимоотношениями тётушки Мод и кузины Элизабет, я лелеяла надежду на то, что мы с моей матерью станем так же близки друг к другу, но ожиданиям моим сбыться было не суждено.
Хронические мигрени и меланхолия, которыми страдала моя мать, не позволяли ей уделять мне столько внимания, сколько я требовала от неё. Нередко с самого утра её комната оказывалась заперта для меня, а семейный доктор, лечивший мою мать по большей части настойкой опия и горячими припарками, настоятельно советовал не беспокоить больную.
Занятия наши прекратились, так по-настоящему и не начавшись, и комната на втором этаже, специально подготовленная для проведения уроков, стояла закрытой.
Вскоре я начала ожидать визита тётушки Мод и кузины Элизабет не только для того, чтобы увидеть дорогих моему сердцу людей, но и по той причине, что при них моя мать забывала о своих недомоганиях и становилась деятельной и смешливой. Неподдельное внимание и искренняя любовь, которые она дарила мне в эти дни, заставляли меня забывать о предшествующих им неделях холодности и равнодушия.