— Ну вот, — сказала она, начисто вытирая ладони о сено, принесенное её сыном, ухмыляющимся Эйвиндом, которого в свои десять лет переполняла злоба к жертве своей матери.
— А сейчас, — произнесла Инга, — тебя прикуют к нужнику, и ты будешь сидеть на цепи, пока не поймешь что ты всего лишь ничтожный трэлль.
— Я принц, — резко ответил Олаф, и она ударила его по губам, злобно вскрикнув. Он хотел увидеть свою мать, но к тому времени она была уже мертва, её сначала изнасиловал, а затем забил до смерти один из воинов. Его звали Квельдульф, он же и посадил Воронью Кость на цепь, приковав его к нужнику.
Месть. Воронья Кость получил эту возможность в день, когда Орм и Обетное братство явились ограбить Клеркона и освободить Олафа, в день, когда жизнь собственного драгоценного младенца Клеркона с хрустом и последним воплем оборвалась от удара об стену.
Инга упрашивала и молила, рычала и сопротивлялась, пока побратимы Обетного Братства не повалили её, и кто-то, кто же это был? Воронья Кость напрасно обхватил голову руками, пытаясь вспомнить, но не смог. Может Рыжий Ньяль? Или Финн? Не важно, воин, который помешал ему добраться до Инги, уже успел перерезать ей глотку, а Эйвинд погиб в безрассудной попытке спасти мать. Орм снес ему затылок ударом клинка.
Воронья Кость склонился над Ингой, когда воины бросили её, она лежала на туше умирающего быка, захлебываясь собственной кровью.
— Я принц, — вымолвил он, затаив дыхание, заметив, как дрогнули в последний раз её ресницы. — Ты плохо меня слушала.
Благородная месть. Он стряхнул с себя воспоминания об этом, и запрятал их обратно, в черный сундук в своей голове. Принц должен постоянно собирать полезные и необходимые знания. Это простолюдинам не подобает размышлять по любому поводу, но принцам, будущим королям, не следует пренебрегать этим. Владимир донес до него эту истину, уяснив её от отца, грозного Святослава.
— Волосатые яйца Тора, — восторженно прошептал Кэтилмунд. — Нам надо обязательно взять себе этого трэлля, просто чтобы потехи ради, наблюдать за ним.
Воронья Кость очнулся от воспоминаний о прошлом и взглянул вниз. Трэлль, наконец отрубил ветку, и закрепил её в станке, обмотав заготовку веревкой раз, потом другой. Совершенно ясно, что он плохо закрепил деревяшку, потому что, когда трэлль нажал ногой на педаль, заготовка послушно крутанулась — и полетела, словно стрела из лука, прямо в дверной проем ближайшего дома. Раздался визг и грохот, сопровождаемый криком женщины, которая выбежала наружу и начала кричать на старика, а тот, в свою очередь, раскрасневшись от натуги, принялся, похрюкивая, колотить трэлля по голове и плечам.