Вот его письмо к принцессе де Линь-Люксембург:
«Говорят, принцесса, что благодаря вашей доброте все идет удивительно. Говорят, что вы сделали честь писать мне?.. Но я ничего не получил. Говорят, что мне следует написать епископу. Покорнейше прошу вас вручить ему прилагаемое здесь письмо.
Если вам угодно будет дать мне некоторые приказания, то адресуйте в Мюнхен, до востребования. Проездом я получу их.
Все сведения, какие я получаю относительно Польши, согласуются, мне кажется, с нашими видами.
Повергаю себя к вашим стопам, принцесса, и прошу верить, что моя к вам признательность равносильна моей нежной и почтительной преданности. Принц де Линь».
Спустя несколько дней после получения этого лаконического послания, тотчас последовало соглашение по всем пунктам относительно сватовства «вельможной панны». Проект брачного контракта был написан, и принцесса де Линь с сыном известили кого следует о своем прибытии.
Хотя молодой принц находил мало привлекательного в предстоящем ему браке, однако он испытывал некоторое любопытство видеть ту, которая была ему предназначена в подруги жизни, и только любопытство… А в сердце у него… Но это его тайна…
Что же касается «вельможной панны», то она гораздо больше занята своим приданым, изящными тряпками, брачной корзиной и игрушками – брильянтами, чем своим женихом. Ее известили о предстоящем получении ею знаменитых алмазных ожерельев, таких же браслет с брильянтами единственной красоты и о старинных фамильных «игрушках» семейства де Линь, видеть которые она, как женщина и как почти ребенок, пылала страстным желанием, и умирала от страху, как бы эти сокровища не остались в Брюсселе: это было бы ужасно!
А красавец принц де Сальм? Неужели забыт уже? Похоже на то… Недаром говорят: «Память девушкина – решето, да еще дырявое…»
Она горела желанием видеть только игрушки. И ее будущая тетка, принцесса де Линь-Люксембург, взяла на себя труд сообщить об этом детском беспокойстве «вельможной панны» жене управляющего домом принцессы де Линь, с тем чтобы она напомнила принцессе, матери жениха, непременно привезти в Париж эти удивительные безделушки.
Жена управляющего отвечала, что принцесса-мать привезет с собой в Париж эти «игрушки» – ожерелья и браслеты, и потому на этот счет «княжна Елена должна быть спокойна». Она прибавляла, что в замке получено известие о том, что принц де Линь приедет в понедельник или немного позже в Брюссель.
Прибыв в Париж с сыном, принцесса-мать первый визит сделала кузине, к принцессе де Линь-Люксембург, у которой и встретила князя-епископа, ожидавшего ее там. После продолжительного разговора и бесконечных комплиментов с той и с другой стороны решено было, чтобы дядя Елены проводил в аббатство о-Буа принцессу-мать с сыном… «на смотрины».