– Да, помню.
– Я потом спрашивала их, знали ли они убитого, ну, может, это был постоянный посетитель театра. И все они ответили отрицательно. Так вот, единственным человеком, кто не видел убитого, была ГУРДИНА. Она даже не взглянула на него.
– Ну и что?
– А то, вот представь: убивают человека, да еще в твоем театре, неужели ты бы не подошел посмотреть, хотя бы из чистого любопытства, а вдруг этот человек тебе знаком, может, он заядлый театрал… Или ты его просто мельком видел, тем более это творческие люди, с хорошей памятью. Гурдина не подошла, потому что она ЗНАЛА убитого. И ей незачем было подходить, она знала, КТО убит. Гурдина и была тем человеком, с которым он должен был встретиться. И, возможно, этот человек представлял для нее угрозу. Рудик мог подслушать, как она делилась своими опасениями с той же Линой Юрьевной, я думаю, она в курсе всего…
– Катя, – Алексей схватил ее за руку, – это просто гениально! Теперь все соединяется в единую цепочку.
Представительница "Гербалайфа" уже давно переминалась с ноги на ногу, бросая быстрые взгляды то на Катю, то на Алексея.
– Может, вы заполните анкеты, и я пойду!
– Какие анкеты? – в один голос воскликнули они.
– Сейчас заполним, а что писать? Я возьму ручку, – засуетился Алексей. – Катя, принеси табуретку из кухни. – Они вдруг воспылали дружной любовью к разносчице анкет. – А вы чаю не хотите? – спросил Алексей.
Сняв панаму, женщина обмахивалась ею, пока Катя с Алексеем мучительно вспоминали, какому продукту и в каких количествах они отдавали предпочтение в последние шесть месяцев.
* * *
Катя свалила покупки в угол и поставила на плиту чайник. Пока он закипал, она аккуратно распаковывала коробки и рассматривала свои приобретения. "Ну, не знаю, понравится ли матери на день рождения этот голубой халат, надо было посоветоваться прежде, а то вдруг скажет – цвет не тот или длина; шейный платочек очень красив, сочетается с моим синим пальто, здесь я не промахнулась; вот на эту стенку в кухню подойдет расписная английская тарелка, а то голая стена, как-то неуютно… это для чая фарфоровая коробочка… так, что дальше… красивые с тисненым рисунком и резьбой дверные ручки, соберусь же я когда-нибудь сделать ремонт!"
Новая штора в ванную, блеск для губ… набор итальянского мыла… И наконец, на свет божий был извлечен маленький, но очень дорогой импортный торт "Венсенский лес" – трюфеля со сливками. Катя не удержалась, настроение было подавленное, и она подумала, что сладкое ее немного утешит. "Сама себя не побалуешь – никто не побалует!" – пришло ей в голову известное изречение, когда она стояла перед витриной кондитерской. Вроде, все покупки. Ах, вот еще забавная игрушка, лохматик на веревочке. "Эй, здравствуй!" – дернула его Катя.