– Да… Элла… – Переверзенцев почесал в затылке. – Давайте с вами чайку сообразим, правда, жара дикая, хорошо коктейль пить на пляже, но, увы!
Максим Алексеевич вскоре явился со столиком на колесиках и, протягивая Кате чашку, спросил:
– Вы о театре пишете?
– Да нет, так, разовый репортаж, неизвестно еще – выйдет или нет, часто материалы по культуре летят чуть ли не накануне выпуска.
– Вот видите, что я вам говорил?! Несчастные мы люди!
Бублики напомнили Кате уже забытый вкус бабушкиных бубликов, которые та часто покупала в Елисеевском.
– Простите, я как-то забыл спросить, откуда вы, из какого издания?
– "Столичный курьер", – осенило Катю, – новое еженедельное иллюстрированное издание московской мэрии. Только-только выходить начали.
– А кто вам посоветовал написать об Элле Александровне?
– Никто, сама решила, ведь ей вручили премию "Божественная Мельпомена"!
– Да, все правильно! Но есть и другие интересные театральные коллективы.
– Но мне хочется написать о Гурдиной! Интересная женщина, интересный театр. Я была на спектакле по Уайльду, о Дориане Грее.
– И как? – Максим Алексеевич с интересом взглянул на Катю.
– Потрясающе! Я думала, что будет строго книжный спектакль, как иллюстрированный пересказ.
– Это у вас хорошее выражение – "иллюстрированный пересказ", надо запомнить. – Максим Алексе-евич откинулся в своем кресле.
– Да… а оказалось…
– А оказалось, это личный взгляд Гурдиной на красоту порока. Причем Уайльд был всего лишь отправной точкой. С таким же успехом она могла поставить маркиза де Сада. Кстати, ходят слухи, что она собирается репетировать "Жюстину".
– Любопытно!
– Знаете, – Максим Алексеевич неожиданно подмигнул Кате, – у нас, критиков, есть свои профессиональные секреты, не пишите лучше об Элле Александровне, честно говоря, она этого не любит. Ко мне она благосклонна, а к другим… Может случиться, вы неприятностей не оберетесь. Вот один как-то написал, так потом беднягу уволили, а через месяц он и вовсе погиб, не то из окна выбросился, не то в автомобильную катастрофу попал. Находился все время во взвинченном состоянии, не пережил увольнения. А театр у Эллы Александровны замеча – тельный, уж поверьте мне! И актеры великолепные, у нее свои секреты подхода к актерам, играют четким слаженным ансамблем, такое единение нечасто встретишь. Актер старается, какой бы он ни был, прежде всего тянуть одеяло на себя, ведь актеры большие индивидуалисты, это у них в природе заложено, поэтому добиться чувства единого ансамбля, единой команды, ох как непросто! Элле это удалось.
– Вы знаете, – Катя на минуту задумалась, – я смотрела "Дориана Грея" и, представляете, забыла, где нахожусь, как провалилась. Я как будто чувствовала запах кожи этого лондонского денди, аромат цветов, стоящих на столе в его спальне…