Гурдина опустила веки.
– Я ухожу. – Катя привстала со стула. – А почему у вас два трюмо?
– Комната маленькая, а так зрительно увеличи-вается пространство, дизайнерский трюк. Захлопни посильнее дверь, – донеслось до Кати в коридоре.
Оставшись одна, Гурдина осторожно сползла с дивана и подошла к зеркалу.
Неожиданно ей вспомнилось… медленное оце-пенение. Она словно проваливается в какую-то бездну. Из этого состояния ее выводит мягкий голос: "А теперь встань и подойди к зеркалу, что ты там видишь? Посмотри… посмотри внимательно…"
С Алексеем Николаевичем Яриным Катя дого-ворилась встретиться в два часа дня в кафе "Роза Азора". Тот позвонил утром и сказал, что директор агентства дал ему поручение работать с ней в одной связке. Поэтому Алексей предложил срочно встретиться, чтобы обговорить все вопросы.
В кафе было полно людей. Катя подперла щеку рукой и монотонным голосом принялась пересказывать то, что свалилось на нее в эти дни, а в заключение с отчаянием выпалила:
– Ничего не понимаю, ровным счетом ничего! – Катя с досады стукнула ложечкой о вазочку с мороженым, отчего та обиженно звякнула. – Я не знаю, что делать, Алексей Николаевич.
– Зови меня Алексеем и на "ты", к чему нам этот официоз.
– Дело мое – труба, – упавшим голосом сказала Катя.
– Так не бывает, обязательно должны быть какие-то зацепки, ниточки, которые в конце концов и выведут к желаемому результату.
– Представь себе, пока никаких! – закричала Катя.
С соседнего столика до нее донеслось сказанное громким шепотом: "Перебрала девочка". Она даже не сразу сообразила, что это относилось к ней.
– Давай рассказывай снова, все по порядку, не торопись. Бывает так: то, что тебе кажется несу-щественным, на самом деле – главное, и наоборот.
– Итак, я имею, – Катя начала загибать пальцы, – труп с театральным шарфиком на шее – раз. И даже кто убитый-неизвестно. Никакой информации в агентство не поступало.
Алексей кивнул:
– Да, это так. Убили длинной иглой, напоминающей шило. Подошли сзади и воткнули под лопатку. Мгновенная смерть. Человек ничего не успел сообразить. Отсюда непонятная гримаса, что-то вроде вымученной улыбки.
– Талантливый режиссер, который на дух не переносит прессу, – два, продолжала Катя. – Труппа разномастных актеров – три. Как они играют в одном спектакле – уму непостижимо. Ничего общего между ними, судя по описанию Гурдиной, нет.
– Ты с ними беседовала?
– Еще нет.
– Не откладывай. А что Гурдина рассказала о своих актерах?
– Немногое. Рубальский – родом из потомственных польских дворян, непрофессионал, но играет исключительно выразительно. Сандула герой-любовник. Артуру с Рудиком не хватает практики, но у обоих несомненные способности, – передразнила Катя Гурдину, – Рита и Анжела тоже не без талантов. Анжелу, впрочем, она выделила особо. Ну а Лилия Георгиевна – актриса Харьковского театра. Пережила ужасное горе, изнасиловали ее пятнадцатилетнюю дочь в парке и убили. Поэтому она замкнута и неразговорчива. Все.