– Пришел Рудик, – сообщила, заглянув в комнату, Лина Юрьевна.
Рудик сидел перед Катей как Будда, настолько он старался придать себе отрешенный и одновременно просветленно-мудрый вид.
– Я слушаю вас, – голос у него был высокий, ненатуральный.
– Вы давно работаете у Эллы Александровны?
– С самого начала.
– А до этого?
– В студенческом театре МГУ.
– Какие роли играете у Гурдиной?
– Какие дадут, мы не выбираем.
– В тот вечер, кажется, играли "Сон Шекспира в летнюю ночь"?
– Да.
– Вы там были заняты в главной роли?
– В этой пьесе нет второстепенных ролей, все роли, как это было задумано Эллой Александровной, главные. Вы читали "Сон в летнюю ночь"?
– Давно.
– То, что поставила Элла Александровна, не имеет ничего общего с классической пьесой Шекспира. Здесь собраны отрывки из других его пьес, в основном посвященные снам, видениям, здесь есть рассуждения об актерской игре, о смысле театра…
– Интересно. А вы не заметили в тот вечер чего-нибудь необычного?
– Нет, – лицо Рудика было непроницаемо, – абсолютно ничего.
– Значит, вы закончили играть, а потом?
– Потом, как всегда, дали занавес, мы стали выходить на поклоны, сначала все вместе, затем Анжела с Артуром. Когда они уже ушли со сцены, случилась небольшая техническая авария – долго не давали занавес, последней вышла Анжела, она-то и увидела этого человека.
– А вы его не знаете? – Катя достала из сумки фотографию и передала ее Рудику.
– Нет, я уже об этом говорил.
– Кому? – Катя слегка подалась вперед.
– Ребятам. Я подошел и сказал. Многих поклонников я уже знаю в лицо, но этот у нас, по-моему, раньше не бывал. Хотя я могу и ошибиться.
– А что вы можете сказать о других актерах?
– Ничего. Коллектив у нас хороший. Правда, мы друг с другом почти не контактируем, в основном только по работе, поэтому никаких сплетен и слухов я не знаю, да и не интересуюсь ими.
– А кем вы хотели стать до того, как пришли на сцену?
На лице Рудика отразилось едва уловимое смятение.
– Не думал об этом.
– А книги по психологии?
– Они не мои – это как бы коллективная библиотека, иногда я заглядываю в них, актер должен быть хорошим психологом, знать, как психологически точно сыграть ту или иную сцену, это очень помогает при работе над текстом.
– Понятно.
Рудик сидел как бы рядом и в то же время очень далеко.
– А что вы можете сказать о Юлии Мироновой?
– Актриса была неплохая, хотя я бы не назвал ее талантливой, как некоторые критики. Может быть, излишне тянула одеяло на себя, в нашем театре это не принято, мы играем в ансамбле. Но в целом…
– А как человек?
– Мне лично она не нравилась. Жесткая и бескомпромиссная. Такая как скажет, так и сделает, не войдет ни в какие обстоятельства.