* * *
Обитатели пустыря, о котором пойдёт речь, поступили проще: не ходя ни к каким колдунам, сдали свою реликтовую жилплощадь приезжему квартиранту, а сами подались куда-то на заработки. Они бы её, может быть, и совсем продали, но законы не обойдёшь — заклятье не позволит.
Жилец оказался тихий, за периметр пустыря выходил только в магазины, причём чаще в хозяйственные, чем в продовольственные. Если не копался в огороде, то сидел целыми днями у окошка и мастерил что-то невразумительное. По слухам, чёрный ящик с красной кнопкой.
И как-то сразу не по-хорошему зашевелился бурьян вокруг отданной внаём халупы. Сгинули куда-то бомжи и бродячие кошки, зачастили к серой дощатой калитке почтальоны, коммивояжёры, работники социальной сферы, мелкая предвыборная сволочь. Узенькая прерывистая стёжка углубилась, расширилась, достигла статуса народной тропы. Что вынюхивали — непонятно. Потом нагрянул спецназ. Обложили пустырь, изготовились к захвату, как вдруг заколебались и, не дождавшись внятного приказа, рассеялись. Не иначе опять обережные чары сработали: как ни крути, а угроза домику при штурме возникала прямая. Спецназ — он ведь покруче бульдозера будет. В бульдозере хотя бы подствольный гранатомёт не предусмотрен.
Возможно, в загадочном квартиранте заподозрили террориста-рационализатора. Мигрант, вдобавок выходец из Царицына, этого извечного рассадника злых гениев. Недаром же именно там, стоило всё позволить, были придуманы и вечный двигатель, и машина времени, и усечённая финансовая пирамида. Собственно, их и раньше придумывали, но как-то, знаете, по-доброму, ради общего блага.
Если вникнуть, самородок-изобретатель — тоже в каком-то роде стихийно сложившееся заклятие. Не учили его, не воспитывали — до всего самодуром дошёл. Ну книжки читал, ну фильмы смотрел, так ведь в произведениях искусства неумышленных чар, пожалуй, больше, чем в жизни. Взять литературу. Метафора (это вам любой колдун скажет) строится по законам симпатической магии, а стало быть, запросто может сработать как заклинание, особенно при декламации. Посмотрите на любителей поэзии! Посмотрите на этих романтических мымр в очках и кривобоких узкоплечих недомерков, половина из которых ещё и заикается. Порченые поголовно!
Кинематограф — и вовсе чума. Вот запретили двадцать пятый кадр — а проку? В результате фильмы теперь сплошь монтируют из одних двадцать пятых кадров — и попробуй что-нибудь докажи!
То ли дело при советской власти! В ту пору каждая метафора тщательно проверялась и обезвреживалась цензурой. Не обходилось, конечно, без перегибов: шили образ там, где его и в помине не было. Допытывались, например, кого ты имел в виду, написав «листья падают». А ведь имел кого-то… Поди теперь вспомни!