Где вы, безмятежные времена, когда образ психопата-учёного был неведом самородкам из захолустья — тем самым самородкам, по поводу которых ещё Салтыков-Щедрин брюзжал, будто они употребляют все свои способности или на то, чтобы изобретать изобрётенное, или на то, чтобы разрешать неразрешимое! Стоило идиллически прозрачному пруду социалистического искусства замутиться, провинциальные кулибины, поражённые чёрной магией Голливуда, призадумались: а нужно ли вообще осчастливливать человечество? Может, действительно, проще взорвать его к едрене фене?
И, как только в очередной раз кому-либо из них удавалось разрешить неразрешимое, подобная возможность представлялась.
* * *
Достигнув вершины бугра оземленелых обломков, Глеб Портнягин осторожно раздвинул бурьян. За дощатым, серым от дождей забором виднелся в меру ухоженный огородишко. Помидоры на грядках надували бледно-зелёные щёки. Вообще чувствовалось, что нынешний жилец тяпкой владеет неплохо. Сам он, кстати говоря, в данный момент, пригнувшись, подкрадывался к беспечно розовеющему плоду, причём делал это по науке, заходя против ветра. Если верить современным ботаникам, срываемый помидор с помощью запаха информирует собратьев о своей беде — и те, обороняясь, начинают накапливать нитраты.
Глеб усмехнулся. Ботаники — они и есть ботаники. Конечно, растения общаются между собой, но только не с помощью запахов, а с помощью флюидов, которым совершенно всё равно, куда в этом грубоматериальном мире дует ветер.
Глубоко утонувшее в пухлой белёной стене окошко смотрело прямо на Портнягина. Два нижних стекла были чёрные, пыльные, верхнее от старости подёрнулось радужной поволокой. Попасть в него отсюда камушком — раз плюнуть. Случись такое — тугой, намертво затянувшийся узел самородных заклятий, оберегающих дом от сноса, начнёт помаленьку распускаться — и, глядишь, недельки через две развяжется окончательно. Разумеется, Глеб Портнягин, самостоятельно это стёклышко нипочём бы не вычислил — ученику, тем более только начинающему постигать азы колдовства, подобная задача явно не по зубам. Про зачарованное окошко ему рассказал наставник — старый колдун Ефрем Нехорошев, побывавший здесь вчера в астральном виде и самолично всё исследовавший.
Зная склонность своего ученика к волевым, а то и вовсе хулиганским решениям, выбивать стекло он запретил ему категорически, потому как возможен откат, то есть переход порчи на того, кто неумело её снимает. По уровню опасности подобные операции подчас сопоставимы с ликвидацией взрывного устройства, так что недоучке в это дело лучше не лезть.