Когда я приехал из Японии,
Я и не знал,
Что произведу на свет
Мертворожденное дитя —
Голодный год.
Так и история и народная легенда доказали, что Илморог всегда был жертвой двойной жестокости — капризов природы и безрассудности людей.
Эти мысли мучили Карегу, увлеченного загадками истории народов, культур, существовавших когда-то от Малинды до Триполи. Он говорил детям: «Самый первый человек, отец всех людей земли, родился, по всей видимости, в Кении… на озере Туркана…» — и невольно делал шаг назад, точно ожидая вздоха изумления и новых вопросов.
— Да, Муриуки, — обратился он к мальчику, который, как ему показалось, поднял руку.
В классе начался шум, зашуршали книги, ребята повскакивали со своих мест. Вдруг Муриуки рухнул на пол.
— А ну пропустите, пропустите меня, — говорил Карега, расчищая себе дорогу. Он опустился возле мальчика — тот лежал в обмороке.
— Он просто голодный, — сказал кто-то из ребят. — Я знаю, он мне говорил, что ничего не ел.
Тогда Карега понял наконец, в чем дело; он притащил на руках Муриуки к себе домой и наспех приготовил ему еду — смешал яйцо и сгущенку.
А в это самое время, когда дети в Илмороге падают в голодный обморок, думал он, люди, живущие в городах и еще где-то, только не здесь, пьют, смеются, занимаются любовью от избытка сил.
Он рассказал об этом случае Мунире. Тот развел руками:
— А что я могу поделать? Это не моя вина. Это ничья вина. Что же нам остается — закрыть до лучших времен школу?
— Вы согласны примириться с поражением?
— Тут ничем не поможешь. Воля божья.
— Воля божья? Почему же люди всегда безропотно принимают божью волю? Ведь говорится же, что бог помогает тем, кто сам умеет за себя постоять.
— То есть?
— Мы должны пойти в город! — сказал Карега, как будто уже давно принял решение. В действительности эта мысль только что пришла ему в голову.
— Пойти в город?
— Да. И просить там помощи.
— Нет, Карега. Я навсегда расстался с городом и не хочу туда возвращаться, — ответил Мунира, вспомнив вдруг недавно испытанный ужас и унижение.
— Но почему? — спросил Карега, удивленный его решительным отказом.
— Ты говоришь так, будто не участвовал в «чаепитии».
— А ты участвовал?
— Да, я был там. И испытал невыносимый стыд. Меня завлекли туда обманом, а я сам невольно оказался обманщиком и завлек туда свою жену, а она не верит, что я ничего не знал, — тихо ответил Мунира. — Но если бы я и знал, что нас там ожидает, я вряд ли нашел бы в себе достаточно сил, чтобы отказаться, и это самое страшное.
Карега задумался. Когда он заговорил, в его голосе слышались жесткие нотки.