Позже здесь разбил палатку первый пришелец из Европы: он пополнял свои припасы перед путешествием через равнину. Чего только не увидишь в базарный день, даже голого человека — человека без кожи, пришедшего с моря, говорили люди и дали. ему маис и бобы, сладкий картофель и ямс в обмен на ситец и блестящие бусы. Затем пришел еще один — с воротничком вокруг шеи и с Библией в руках, он тоже хотел пополнить припасы и искал проводников, чтобы добраться до двора великого короля Уганды. Дорогу ему показали. Но созвали военный совет: позволим ли мы злу беспрепятственно разгуливать по нашим равнинам? А не лазутчик ли это короля Мутесы, переодевшийся мзунгу — злым духом? Разве кто-нибудь видел когда или слышал, чтобы человек разгуливал без кожи? Старейшины постановили: не спешить. Но молодые воины не удовлетворились этим решением, пошептавшись между собой, они издали боевой клич. С тех пор иноземцы долго не появлялись, хотя в течение многих лет по ночам люди видели белого духа, взывающего к своим сородичам о кровавом возмездии. Потом пришли другие европейцы и тоже разбили палатки; эти оставались дольше, они обменивали ткани на маис, бобы и илморогский металл, настойчиво расспрашивали про золото и слоновые бивни и, понизив голос, — о белом человеке с воротничком вокруг шеи.
И вот настал день, когда случилось то, чего илморогцы всегда больше всего опасались. Белые торговцы внезапно окружили рынок. В руках у каждого из них оказалась бамбуковая палка, извергающая огонь и злобу. Они потребовали, чтобы им выдали тех, кто повинен в гибели одинокого мзунгу. В ответ воины потянулись за своими щитами и стрелами. Но было уже поздно. Белые открыли огонь по женщинам, мужчинам и детям, а затем пропели «Боже, храни короля». Воины сопротивлялись, как умели, но что могли они сделать людям, которые извергали смерть прямо-таки из ничего? Вот завтра… завтра… клялись те, кто остались в живых, и точили стрелы, чтобы быть наготове.
Позже Европеец привез странное изделие из металла, обладающее зловещей силой — оно умело ходить по земле.
Рассказывают, что первый черный человек в округе Чири, который прокатился на «железном коне», был родом из Илморога.
Мунору был в ту пору преуспевающим фермером. Но металл, умеющий ходить по земле, околдовал его. У него с тех пор немели руки при одном только виде мотыги и панги. Он хотел лишь одного: ездить на «железном коне» под громкие крики толпы… Тем он и жил: показывал, как он искусно управляет машиной. Женщины смотрели на него с благоговением, они воспевали его как героя и, возбужденные, следили за каждым его движением. А потом и в других деревнях появились такие же «железные кони», и все больше и больше молодых людей учились ездить на них, и илморогцам в конце концов надоело платить Мунору за безделье и идолопоклонство. Но тот уже не мог вернуться к крестьянскому труду — ведь ему пришлось бы пачкать руки в земле; теперь он стремился заполучить какие-нибудь изделия белых иноземцев, с помощью которых сумел бы восстановить свой пошатнувшийся престиж.