Когда же настал вечер, приступили к Нему ученики Его и сказали: место здесь пустынное, и время уже позднее, отпусти народ, чтобы они пошли в селения и купили себе пищи.
Но Иисус сказал им: не нужно им идти; вы дайте им есть… и, взяв пять хлебов и две рыбы, воззрел на небо, благословив и преломив, дал хлебы ученикам, а ученики — народу.
И ели все и насытились…
— Вот именно, сын мой, — торжественно сказал священник, — то были хлебы и рыбы Иисусовы!
Злые, с пустыми руками, вернулись они к воротам, где их поджидали остальные. Они не знали, как рассказать о том, что с ними произошло, но выражение их лиц, их молчание все объяснило людям. Абдулла сказал:
— Попробуем в следующем доме. Только бы не попасть к европейцу или священнику.
Ванджа расспросила о случившемся Карегу. Он вдруг расхохотался.
— Ты помнишь гимн, который мы пели, отправляясь в дорогу: «Умирают от голода и жажды лишь те, кто не желает есть хлеб Иисусов?» Знаешь, этот преподобный ублюдок мог предложить нам только духовную пищу — хлебы и рыбы Иисусовы!
* * *
Они прошли мимо нескольких домов, не зная, в который войти. На большинстве особняков висели таблички с азиатскими и европейскими именами, потому что это был самый фешенебельный район в пригороде столицы.
У Ванджи он вызвал неприятные воспоминания о ее пребывании в городе, она не хотела заходить ни в один из домов. Вдруг Мунира остановился. У него екнуло сердце. Он еще раз перечитал фамилию на табличке и подозвал Карегу.
— Рэймонд Чуи, — прочел Карега и посмотрел на Муниру. — Я не пойду с тобой, — сказал Карега. — Я останусь со всеми и подожду.
— Ладно, ладно, — радостно проговорил Мунира. — Ты знаешь, он мой однокашник, замечательный спортсмен… Ну что ж, мой друг, нам с тобой, знаешь ли, надо о многом поговорить… Мы оба были исключены из Сирианы… товарищи по бунту, так сказать.
Он пошел к дому. У входа стояло несколько машин. В окнах мелькали женщины в вечерних платьях с бокалами в руках, оживленно что-то говорившие. Потом люди в доме запели. Начали женские голоса:
Красный картофель.
В чьем доме его чистят?
Его чистят в доме Нгины.
Мы ждем, когда она возьмет ключ.
Наши дети говорят по-английски.
Харамбе! Мы занимаем высшие должности.
Тут вступили мужчины и запели скабрезные песенки, которые обычно поют при посвящении мальчиков.
Говорят, что темно.
Говорят, что темно.
Но я все же вижу
Холмы Туму-Туму,
Да-да, Вайнага.
Дубинка что надо,
Дубинка что надо.
Ею мы откроем темные ворота.
Да-да, Вайнага.
Темные ворота, прикрытые листочками банана,
Темные ворота, прикрытые листочками банана.