Этот эпизод вызывает улыбку. И все же он очень важен для понимания того, как крестьяне кикуйю, о которых пишет Нгуги Тхионго, представляют свои взаимоотношения с природой, с мифическими силами, действующими в окружающем их мире. Когда же наконец приходят дожди, принося с собой надежду и радость, счастливые крестьяне вспоминают, как в давние времена Дождь, Солнце и Ветер принялись ухаживать за сестрой Луны Землей и Дождь добился успеха. «После его прикосновения у Земли вздулся живот», — смеялись между собой крестьяне. «Нет, — утверждали другие, — капли дождя — это божественное семя, и даже люди возникли из чрева Матери-Земли после самого первого ливня, излившегося на нее в начале начал».
Миф продолжает жить в народном сознании, и оно во многом через его призму видит мир.
В природе, где все преисполнено, по народным представлениям, глубокого смысла, находит Нгуги Ва Тхионго и символ, раскрывающий центральную тему его нового романа. Им становится тенгета — лилия, растущая в саванне. Ее скромный цветок насчитывает четыре кроваво-красных лепестка. Это не часто встречающееся растение обладает удивительным свойством: добавленное в деревенское вино, оно очищает его и превращает в «напиток правды», который так и называется — тенгета. Напиток этот позволяет людям увидеть истину и честно ее высказать. Его не пьют в одиночку. Вокруг сосуда с тенгетой собираются крестьяне, чтобы откровенно и прямо высказать свои мысли.
Цветок с кровавыми лепестками превращается в романе в символ единства и сплоченности деревенской общины, в символ чистоты и правды древней народной культуры. Но к тенгете тянутся хищные руки людей, которые видят в народном напитке лишь средство к собственному обогащению. Строится завод, который в промышленных масштабах выпускает тенгету. «Напиток правды» становится просто товаром, спиртным, одурманивающим умы людей. Он осквернен, как осквернена неоколониализмом вся народная культура, как осквернен им древний уклад народной жизни. Символ, воплощающий духовные ценности народа, превращается в символ надругательства и глумления над ними в обществе, где воцаряется дух наживы.
Видный английский литературовед-африканист Ю. Палмер в книге «Становление африканского романа» пишет о «Кровавик лепестках»: «Не будет слишком большим преувеличением сказать, что это честолюбивое и широкое произведение охватывает все главные темы, волновавшие африканский роман от его зарождения по сегодняшний день. Одна из таких тем — это место человека в традиционном африканском обществе и его судьбы в современной Африке. Ей посвящали свои произведения Питер Абрахамс и Сембен Усман, Чинуа Ачебе и Монго Бети, многие другие крупные писатели континента. Вслед за ними и Нгуги Ва Тхионго противопоставляет трагический удел личности в обществе, где крепнет влияние капиталистических порядков, ее положению в деревенской общине.