– Это дело затребовал к себе начальник Управления военно-воздушного флота генерал-майор Н.В. Аневский.
– Где его кабинет? − спросил я.
– Третий этаж, комната номер семнадцать, − отрапортовал обер-фельдфебель.
Поблагодарив его, я направился в кабинет генерала. Он как раз оказался на месте, только что прибыв из ставки. Представившись адьютанту, я попросил аудиенции. Тот, записав меня в журнал посетителей, вместе с другими бумагами в папке пошел на доклад к генералу. Минут через пятнадцать, выйдя оттуда, пригласил меня в кабинет, почтительно придерживая открытую дверь. Генерал-майор был энергичным человеком, среднего роста, с короткой прической и небольшими усами. Он быстро ходил по кабинету, о чем-то размышляя про себя и кивая головой в такт своим мыслям. Увидев меня, он остановился и, выслушав мое представление, пригласил присесть за стол, продолжая расхаживать по чуть поскрипывающему паркету.
– Ваше превосходительство, − продолжил я. − По долгу службы я подбираю для задания, связанного с производством и совершенствованием бипланов, хорошего пилота. Но мне нужен, как вы понимаете, не просто хороший, а очень хороший пилот. Я просмотрел почти все дела, однако оказалось, что одно из них находится в вашем ведении. Не соблаговолите ли вы, господин генерал, разрешить мне ознакомиться с делом корнета Гильшера с тем, чтобы сделать окончательный выбор, о чем и доложить Вашему превосходительству.
– Гильшер, Гильшер, − наморщил лоб генерал. − А, Гильшер, не корнет, а уже поручик. Да, это дело у меня. Вот оно, на столе. Я его потребовал в связи с представлением его на звание поручика и награждением Георгиевским оружием. Кстати, он недавно был у меня на приеме и просил оставить его в авиации.
– Оставить в авиации? − я вопросительно посмотрел на генерала.
– Да, в авиации, − подтвердил он. – Пилот Гильшер попал в катастрофу, подчеркиваю, не был подбит, а попал в катастрофу − вышли из строя рули высоты. При попытке посадить аэроплан ему оторвало левую стопу, и он сейчас ходит на протезе. Однако летных навыков не потерял и летает так же отменно, как и раньше. Я решил поддержать его похвальное стремление и направил ходатайство об оставлении поручика Гильшера в авиаотряде Великому князю Александру Михайловичу, который, как вы знаете, патронирует этот род войск. Так что теперь вам решать, нужен он вам или нет, а мы уже сделали свой выбор, − с этими словами он передал мне личное дело поручика, и мы расстались.
Придя в архив я раскрыл личное дело пилота. С фотографии на меня задумчиво смотрел молодой человек в гимнастерке с Георгиевской лентой на груди. Тонкое аристократическое лицо, вытянутый с горбинкой нос, плотно сжатые губы и чуть наклоненная вперед голова много говорили о характере этого человека. Широко раскрытые глаза с чуть настороженным любопытством смотрели на мир, словно стараясь вобрать в себя все то новое и интересное, что было вокруг. Можно было сделать вывод о том, что передо мной был портрет молодого человека, рано повзрослевшего, уже много повидавшего в своей жизни, знающего себе цену и готового идти только вперед.