Я передал ту бурю, что полыхала во мне, Кристине. Она сладостно застонала, крепче сжимая серебряные локоны Евы.
Я устал держать ее милую голову, поэтому просто чуть сдвинулся и прислонил ее затылком к стенке.
Поняв мои желания, Кристина расстегнула блузку и мне открылась ее чарующая грудь. Освободившейся рукой, я аккуратно касался ее, ощущая приятную мягкость, тепло и шелковистость.
Лицо Евы было сложно описать. Стыд от того, что ее трахают в рот и, наверняка, это слышно другим посетителям туалета; так еще и я не обращаю на нее внимание, а лапаю воздух! Полагаю, она догадалась, что здесь не только я, но и моя тульпа.
Я же был на седьмом небе. Моя любимая сладостно стонет, удерживая вместе со мной голову другой шикарной девушки, которая стоит перед нами на коленях и старательно вылизывает мой член. При этом я еще и лапаю любимую за грудь и мы нежно чмокаемся в губы…
Вроде бы все посетители уборной разошлись, поэтому я больше не смог сопротивляться волне наслаждения. Я схватил голову Евы, наклонился к ней и шепнул:
— Закрой глазки.
Девушка лишь легонько кивнула.
Я разрядил все, что во мне накопилось, прямо в ротик Евы. Мой сдержанный выдох совпал с неистовым стоном Кристины, ее ушки задрожали и она без сил встала на колени.
В это же время Ева послушно все проглотила, напоследок облизав губки.
— А ты профессионалка, чего так сопротивлялась сначала?
Лицо Евы было красным-красным. Ее нижняя губа тихонько задрожала:
— Ты ужасен. Мало того, что при всех! Так еще и няшился с тульпой, пока я тут со стыда сгорала! Какая же ты мразь. Я расчленю тебя и скормлю свиньям, если ты не поможешь!
— Да понял я, понял.
Я взял Еву за руку и помог подняться с пола. После чего внезапно обнял и поцеловал в щечку. В это же время моя рука скользнула ей под платье и нащупала трусики.
— М, какая же ты мокренькая. А все грозилась, да? Тебе на самом деле понравилось, ведь так?
Я залез в ее трусики и начал аккуратно ласкать ее губы пальцами. Ева отвернулась, будто ни при чем.
В конце концов я нащупал ее небольшой клитор и начал нежно ласкать. Ева раскраснелась, закусила нежную губу, зажмурила глазки и, не выдержав, испустила неприлично громкий стон! От этого она еще сильней покраснела, до самых кончиков ушей!
Стон, действительно, потрясающий, у меня даже снова проснулось желание!
— Что ж, тогда продолжаем. Я же джентльмен, как дама может уйти недовольной…